— Муж видел?
— Нет, ему рассказали! Он был в ужасе.
— Хоронили отсюда? Родители, наверное, от горя…
— Ой, да о чем вы?! — перебила она его зловещим шепотом. — Какие похороны??? Какие родители??? Они до сих пор ничего не знают!
— Как это?! Год же прошел, с ваших слов.
— Правильно, год. Но они до сих пор думают, что Ваня жив. Мама его наведывается, квартиру проверяет. Улыбается мне, все малыша моего тискает. Все мечтает о внуках. И вещи такие странные говорит…
— Какие же?
— Что, мол, Ваня жениться, наверное, никогда так и не соберется! Представляете?
Володин представил себе все очень живенько, и хоронить Голубева тоже поостерегся. Но делиться сомнениями с молодой мамашей не стал.
— Наверное, свихнулась от горя или просто верит, что он жив.
— Она что же, не видела тело сына?
— Нет, конечно! Его никто не видел, тела этого! Выволокли с ринга, швырнули в «газель» и вывезли на свалку.
— Муж рассказал?
— Ему рассказали, он мне рассказал. — Она настороженно покосилась на Володина. — Не верите, что ли?
— Стоял бы я тут! — фыркнул Александр.
— Вот и я говорю… — Она успокоилась. — Выволокли, как кусок мяса, и отвезли за город и выбросили где-то, а может, и зарыли, кто знает-то! Только никто его больше не видел. Никто! Сгинул, пропал…
— А мать ждет, — с печалью добавил Володин.
— А мать ждет, — подтвердила молодая мамаша.
— А что же он так-то, Иван-то?
Володин прислушался к шуму в подъезде, не натворил бы бед дружище Мельников, станет таскать неразговорчивых соседей за шиворот.
— В смысле?
— Чего проиграл тот страшный бой? Сами говорите, боец был отличный.
— Так договорной бой был. Какой-то крутой притащил своего парня, договорился с Ванькиным хозяином, его уговорили, деньги-то все любят… Думаю, что он просто не ожидал, что его так отделают. Либо время пришло от него избавляться, и его просто убили так вот…
— А муж как думает?
— Ой, муж! — Она с раздражением махнула рукой. — Что муж? Он на том бою не был, только все со слов и знает. Болтовни было много, если честно. Много болтали потом, что Ванька выжил, что его кто-то спас, что он мстить начал. Потом болтали, что в городе его видели, но все болтовня!
— Да… — философски изрек Володин.
И тут же подумал, что кто-то по паспорту Голубева почти месяц назад приобрел неплохую машину, и потом кто-то на этой машине увез от дома Мельникова Олю.
Кто?!
— Вани больше нет. Если бы был, то…
Она так неожиданно прикусила нижнюю губу и с такой болью оглянулась на комнату, в которой спал малыш, что Володин не хотел, да заподозрил ее в адюльтере. Могла она иметь роман с Иваном? А чего нет? Кто мешал? Мог быть сын его? Тоже не исключается.
Но…
Но это уже совсем другая история, его не касающаяся. С этим пускай ее муж разбирается, а ему же теперь нужно вот что.
— Адрес его родителей не подскажете?
— Адрес? Да легко!
Она тяжело развернулась, обдав Володина неприятным запахом кислого молока и немытых волос, скрылась ненадолго в комнате. Вернулась с листком из блокнота, где аккуратно был выписан адрес родителей Голубева вместе с номером телефона.
Можно просто позвонить, решил для себя Володин. В такую жару мотаться по улицам, а родители Ивана жили на другом конце, все равно что кипятком умываться, а у него с кондиционером в машине нелады. Сюда ехали с открытыми окнами, а толку?
— Давай, звони, — проворчал Мельников, сердито покосившись на друга.
Ему повезло меньше. Рассказали двое, что Голубев молотил кулаками, тем и на жизнь себе зарабатывал, но все без подробностей, сухо и без эмоций.
Они остановились в тени старого клена, заглушили мотор, и Володин начал набирать номер.
Ответила мать Ивана почти сразу, будто ждала звонка.
— Ой, простите… — замешкалась она после того, как Володин представился. — А я думала, Ваня звонит.
— Должен был позвонить?
Он сделал Мельникову скорбную мину, мол, совсем свихнулась старушка от горя.
— Конечно, должен был! — выпалила она возмущенно. — Он всегда в это время звонит. Каждый день почти.
— Да ну! — присвистнул Володин. И чтобы развеять окончательные сомнения, уточнил: — А заезжает?
— Ой, знаете, редко очень.
— Раз в год?
— Да что вы! — снова возмутилась старая женщина. — Нет, конечно же! На прошлой неделе был. Перед этим, правда, месяц не появлялся. Но заезжает, заезжает. Деньги привозит, продукты. Ванечка очень хороший мальчик, но вот жениться все никак не хочет.
— Простите, — перебил ее Володин. — А чего он по месту прописки не живет?
— Ой, там, знаете, соседка одна… — Женщина едва слышно шепнула короткую молитву. — Она ему просто прохода не давала! И все сына своего пыталась на Ваню повесить, он клялся мне, что это не его ребенок, так бы я, конечно, внука признала, но Ваня сказал, нет. Я ему верю.
— Во-он в чем проблема-то! — рассмеялся невольно Володин. — А она-то мне, соседка его бывшая, таких ужасов наговорила про вашего сына.
— Вот! Вот я так и знала, что от этой змеи добра не жди! — повысила голос гражданка Голубева. — И чего же она наговорила про Ванечку?!
— И что убили-то его в нечестном бою, и что…
— Ой, дура! Ой, дура! — Она с облегчением рассмеялась. — Говорю же вам, ненормальная!
— И боя не было?
— Да нет, бой был. В самом деле, ужасно все потом сложилось для его здоровья. Он долго лечился, глаза лишился тогда и решил покончить с прошлой жизнью, как бы умереть для всех. Нет меня для них, мать, вот как он говорит. — Она вдруг всхлипнула. — Он утратил интерес к жизни. Просто утратил! Они его из него выбили! Сволочи…
— А чем он сейчас занимается? Работает или… И живет, живет где? — спохватился Володин, получив кулаком в бок от Мельникова.
— Ой, да где работает, там и живет, — с явным неудовольствием отреагировала мамаша. — Заделался охранником, или что-то в этом роде. В хорошем месте, у хорошего человека. Я сейчас вам адрес продиктую…
Она продиктовала, Володин отключил телефон и еще какое-то время ошарашенно таращился в разогретое полуднем автомобильное стекло.
— Ну! — прикрикнул Мельников.
— Знаешь, где наш покойник работает охранником? — спросил Саша, разворачиваясь к другу и глядя на того со смесью жалости и тревоги.
— Нет, не знаю! — вспылил тот и шутливо замахнулся на друга.
