«Пусть у Сережи появится шанс, – сказала себе Соня, подделывая Клавину подпись. – Если кому и наследовать ее деньги, так именно ему. Не Райке и не противной приживалке Дашке. А больше никому она бы их не завещала. Хотя я имею большее право…»
Софья после смерти Ромы жила с обидой на свекровь. Считала, что та должна была помочь ей материально. Не просто приютить, а поделиться с ней Ромиными деньгами. И вот теперь, когда Клава мертва, старая обида всколыхнулась с новой силой. Поэтому, вместо того чтобы вызывать полицию и поднимать всех на ноги, Соня тихонько покинула гостиную и направилась к спальне Клавдии. Она знала о деньгах в тумбочке. Видела их. И еще удивлялась, зачем хранить такую сумму дома. Потом уже узнала, что деньги «похоронные», а когда Соня брала их, об этом не ведала. Иначе не взяла бы. Не по каким-то этическим соображениям, а из осторожности.
Спрятав пачки под матрас, Софья не понимала, как рискует. Если бы обыск провели во всех помещениях, то семьсот тысяч обнаружили бы, и тогда… Как минимум позор. А то и подозрение в убийстве. Но в тот момент Соня не могла здраво соображать. Поэтому просто убежала на реку. Решила, покидая дом: пусть тело Клавдии обнаружит кто-то другой.
Шелковый шарф, предполагаемое орудие убийства, она нашла случайно. В кухне. Тот был засунут под плиту. Соня уронила чашку, опустилась на колени, чтобы собрать осколки, и увидела.
А потом оказалось, что на ее телефон записался разговор Клавдии с Артуром. Вернее, их ссора. Когда нервно вертела в руках сотовый, нажала на какую-то кнопку и включился диктофон.
Вот как все совпало!
Если бы Соня не знала, что Артур не убийца, она бы не стала с ним «играть». А ей и не надо было никаких доказательств, ведь Софья прекрасно слышала голос Клавдии из гостиной, после того как Артур оттуда убегал.
Сам же Артур, похоже, сомневался, допускал, что ненароком и правда задушил свою любимую. Вот Соня и решила еще немного подзаработать. А что тут такого? Да, способ не самый… правильный, но она же не грабит, не убивает. К тому же десять тысяч долларов врача не разорят. Тот ведь не только в поликлинике до сих пор работает, еще и в частной больнице три раза в неделю приемы ведет.
Сначала она хотела больше потребовать, но побоялась его спугнуть. Триста же тысяч рублей Артур легко заплатит. А Софья, приплюсовав их к тем семистам, получит миллион.
Миллион…
Это слово было сладким, как любимый в детстве лукум. Оно точно так же, как восточное лакомство, таяло на языке. И пусть кто-то скажет, что в настоящее время миллион не так… смачен… как когда-то, все равно. Конечно, имея его, Соня не купит весь мир, но станет хотя бы на некоторое время немного счастливее. Как в детстве, когда ей доставался кусочек лукума.
Вынув из ларца шарф и симку, на которой ничего, кроме той самой записи, не осталось (все телефоны пришлось удалить), Софья переложила их в картонный пакет, решив перепрятать компромат. Коль Артур проник в комнату Райки и устроил там обыск, он так же может посетить и ее, Сонину. А ей нужно уехать из дома до вечера.
Глава 3
Даша собралась уже выйти из комнаты, как затрезвонил ее мобильный. Номер не определился. Наверное, из полиции, решила она. Нажав на кнопку приема, сказала «Алло» и услышала мужской голос:
– Добрый день.
– Здравствуйте. С кем имею честь?
– Не узнала?
Раздался смешок. Такой… такой родной. Господи боже…
– Нет, простите, – ледяным тоном произнесла она.
– Это Марк.
– Не думала, что у тебя сохранился мой номер.
– Не думал, что он у тебя остался прежним.
– Что ты хотел, Марк?
– Пригласить тебя на обед. Если ты в Москве, мы могли пересечься…
– Я не в Москве. Но собираюсь туда.
– Вот и хорошо.
– По делам. – Она не обманывала, ей действительно нужно было съездить к нотариусу. – И освобожусь только к вечеру.
– Тогда давай поужинаем вместе.
– Нет, спасибо.
– Ты все еще не веришь, что люди меняются?
– Такие, как ты, нет.
– Могу доказать.
– Ни к чему это.
– Брось, Попка, ломаться!
– А ты уламывать. Это не в твоем стиле.
– Я и стиль поменял! – рассмеялся Марк.
И она сдалась…
– Хорошо, давай поужинаем. Где и во сколько?
– Помнишь ресторанчик, где ты траванулась креветочным салатом?
Даша легонько вздохнула, подумать только, он не забыл… Ответила коротко:
– Да, помню.
– Он закрылся. А вместо него теперь чудесное заведение под названием «Ванна».
– Надеюсь, туда не нужно являться голышом? – попыталась пошутить Даша.
– Нет. Хотя я бы не отказался снова увидеть тебя обнаженную. К семи сможешь подъехать?
– Постараюсь.
– Тогда до встречи, Попка…
Марк отключился прежде, чем Даша успела сказать: «Не называй меня Попкой!»
Она вышла из комнаты. Пока спускалась по лестнице, ругала себя за то, что дала слабину. Надо было сказать твердое «нет» и отсоединиться. Потому что незачем им встречаться. В ней и так решимости мало, а если на свидании Марк будет вести себя так обаятельно, как умеет, последняя исчезнет. «Ведь я ему не верю! Он снова оплетет меня своей паутиной и высосет из меня все соки, как когда-то!» – воскликнула Даша мысленно. И вполголоса прошептала яростно:
– Нет, не опутает! Я не та, что раньше. Я не позволю.
Девушка сурово посмотрела на свое отражение. Она уже достигла прихожей и теперь стояла перед зеркальной дверкой шкафа.
Достав из него куртку, Даша накинула ее, но тут же стянула. Нет, не годится. Надо надеть что-то поприличнее. Причем не только о верхней одежде речь. И не потому, что предстоит свидание с Марком, просто предстоит в ресторан идти. А туда в джинсах и водолазке как-то… нехорошо, что ли. Это же не забегаловка, куда люди заходят, чтобы перекусить, всем все равно, кто во что одет. Ресторан – место, которое посещают, дабы приятно провести время. На других поглазеть и в том числе себя показать.
Дарья вернулась к себе в комнату и подошла к шкафу. Вещей у нее было немного, но каждая подбиралась тщательно, не была куплена случайно. Ей шли платья – женственная фигура, казалось, была создана именно для них. Даша достала одно из своих любимых. Самое обычное на первый взгляд. Когда, помнится, шли с Клавой мимо магазина, в витрине которого было выставлено это платье, она сказала, что наряд ей нравится. А старшая подруга поморщилась:
– Дурацкая тряпка…
Даша же буквально видела платье на себе и знала, что то ей пойдет. Поэтому все же затащила спутницу в магазин. И когда вышла из примерочной, Клавдия вынуждена была признать свою неправоту:
