– Вам нужно было всего лишь заставить своих сотрудников честно пройти медкомиссию, – парировал Скворцов.
– Но у меня вовсю шли репетиции… – защищался главреж. – Вы даже не представляете, сколько сил нужно потратить, чтобы сделать из провинциального театра конфетку. И вы не могли не слышать о моих успехах. На мои постановки начал с удовольствием ходить народ.
– Посмотрим, как он продолжит ходить, если всплывет нелицеприятная правда, – заметил Киселев. – Но мы отвлеклись от дела. Что вы можете рассказать об этом Найденове?
Олег пожал плечами:
– В том-то и дело, что ничего. Его принимал на работу мой помощник Саша Белых. Спрашивайте у него. Кажется, он был о нем не очень хорошего мнения.
– Вы можете вызвать к себе Белых? – спросил Скворцов.
Главреж кивнул и набрал номер Александра:
– Зайди ко мне. Срочно.
Белых словно ждал вызова и стоял под дверью. Он явился через несколько секунд.
– Товарищи полицейские интересуются Найденовым, – пояснил Ходынский. – Ты знаешь о нем больше, чем я.
Белых стоял, вытянув руки по швам, как школьник, отвечающий урок.
– Когда он пришел устраиваться на вакансию рабочего сцены, это, признаться, меня удивило, – сказал он.
– Почему? – поинтересовался Киселев.
– Да потому что, заметьте, парень красивый, спортивный. Не полный дебил. Такие стараются после школы поступить в институт или университет, словом, получить высшее образование. Сейчас его не получает только ленивый. Вон сколько вузов развелось вокруг. Когда я увидел трудовую книжку Найденова, то пришел в недоумение. После окончания школы парень начал активную трудовую деятельность в областях, не связанных с умственным трудом: работал грузчиком, дворником, сторожем и вот устроился к нам рабочим сцены.
– У вас были к нему претензии? – задал вопрос Костя.
Белых покачал головой:
– Нет. Меня очень устраивало, что, как спортсмен, Игорь не брал в рот ни капли спиртного даже по праздникам. В театре от рабочего сцены тоже многое зависит. В его обязанности входит установка декораций к спектаклю, подготовка и ремонт декораций, разработка и перемена их по ходу спектакля. Вы не в курсе, как артисты страдают порой от того, что такой работник отсутствует. Недавно писали в газетах: Сергей Лазарев неожиданно обнаружил в себе талант плотника. Как выяснилось, известному певцу туго пришлось на гастролях по Дальнему Востоку. В одном из городов артисту не предоставили вовремя рабочих, которые должны были установить внушительные декорации. В конце концов Сергею ничего не оставалось, как самому вместе со своими английскими танцорами устанавливать декорации. И он сказал, что это было ужасно.
– У Найденова имелись враги в театре? – поинтересовался Павел. Главреж и его помощник переглянулись:
– Враги? У Найденова? Да с ним и не общался никто. У нас же каждый сыграет короля или королеву и мнит себя таковым. А еще все представляют себя знаменитостями. Простой рабочий сцены для них ничего не значил. Сомневаюсь, чтобы кто-то кивал ему при встречах или подавал руку. У нас не такой коллектив.
– А с Бучумовым они никак не пересекались? – продолжал допрашивать майор.
Александр рассмеялся:
– С Романом? Боже упаси. Думаю, они даже не были знакомы. Вернее, Найденов, конечно, слышал о Бучумове, но тот о Найденове – вряд ли. Для него рабочие на сцене все на одно лицо.
– И все же второй жертвой избрали не артиста, а именно рабочего сцены, – задумчиво проговорил Киселев. – Почему? Он-то кому перешел дорогу? Простите, это все, что вы о нем можете сказать? – обратился он к Белых.
Тот кивнул:
– К сожалению. Мы тоже общались с ним на уровне «принеси-убери».
– А про спорт откуда узнали? Случайно? – вставил Костя.
Александр улыбнулся:
– Можно сказать и так. Видите ли, он пришел на работу устраиваться летом. Я его в футболке увидел и обратил внимание на мускулы. Они были как у хорошего боксера. Я и спросил, не занимался ли парень спортом. Тот ответил: мол, занимался, даже профессионально, еще в школе, и готовил себя к спортивной карьере, однако получил серьезную травму, и со спортом пришлось завязать. А с видом спорта я угадал. Он бывший боксер.
– Уже легче, – бросил Костя.
Александр покосился на него:
– А больше, хоть убейте, ничего не знаю.
– С кем он общался из вашего коллектива? – поинтересовался Костя и тут же поправился: – Я не имею в виду ваших ведущих актеров. Но у него могли быть другие приятели, такие же работники.
– Тогда спросите у нашего реквизитора, – предложил Белых. – Он такой любитель поговорить, что ему без разницы, какого человек возраста и кто он. Думаю, Иваныч пытался разговорить парня. А вот получилось ли – это вы уже у него спросите.
Киселев и Скворцов поднялись:
– Если вы что-то вспомните… Знаете, где нас найти.
Лицо Ходынского изобразило такую угодливость, что майорам стало противно. Сделав знак Белых, чтобы оставался в кабинете, главреж вышел вместе с сыщиками в коридор.
– Видите ли, – он переминался с ноги на ногу, и полицейским сделалось еще противней. – Я бы хотел, чтобы дело с туберкулезом осталось между нами. Со своей стороны я готов возместить вам…
Павел сжал кулаки и стал наступать на Олега. Тот испуганно прижался к стенке.
– Нет, гнида, ты свое получишь, – прошипел он. – И я лично прослежу, чтобы ты не остался безнаказанным.
По лбу главрежа струился пот.
– Но мои спектакли, – жалобно проблеял он.
– Театр придется закрыть до окончания следствия, – сказав это, Киселев презрительно сплюнул и бросил приятелю: – Пошли отсюда. Мне противно здесь находиться.
Они направились в зрительный зал. Катя сидела в первом ряду и разговаривала с гримером. Заболотный, судя по всему, закончил свою работу.
– Вы едете в отдел? – спросил он у друзей. Те дружно кивнули.
Скворцов подошел к жене.
– Очень мужественный человек, – Зорина указала ему на Иваныча. – У него давление зашкаливает, «Скорая» приезжала. Сделали укол и хотели увезти в больницу, однако он отказался. Сказал: вдруг и я понадоблюсь сыщикам.
Лицо реквизитора было ярко-красного цвета. Полицейские испугались, что его хватит удар.
– Может, зря вы отказались от услуг врачей? – спросил Скворцов. – У вас нездоровый вид.
– Да я хоть куда, – Иваныч попытался встать с кресла, но вдруг покачнулся и снова опустился на сиденье. – Да, плоховато мне, ребятки. Но вы спрашивайте, если нужно.
– О чем нужно, уже спросила я, – вставила журналистка. – Кроме того, Вячеслав Иванович любезно дал мне номер своего мобильного телефона. Если вас что-то не устроит в полученных мною сведениях, господа полицейские, мы всегда сможем ему позвонить.
