Артем закусил губу:
– Ладно, твоя взяла, начальник. Зинку не трогайте, она тут ни при чем. Я убил этого Игната. Все было так, как ты рассказываешь. Этот негодяй затащил ее в постель, пообещав жениться, а потом посмеялся над ней. Разумеется, я не мог вытерпеть такое.
– Значит, Романа Бучумова тоже ты прикончил? – поинтересовался майор. Тонкие губы задержанного скривила улыбка.
– А вот лишнего, начальник, ты мне не пришьешь. Да, я угрожал этому прохвосту перед театром. Кажется, он стоял с каким-то мужиком. Наверное, это и есть ваш свидетель. Сам факт угрозы я признаю. Однако я его не убивал. Да и подменить бутафорский кинжал на настоящий – для этого надо хотя бы знать, что они там у них бутафорские. Я же впервые слышу это от тебя. И потом, в последний раз я ходил в театр с родителями, а это было очень давно. Откуда я знаю, где находится столик с реквизитом? Нет, это с ним расправился кто-то другой, наверняка такой же обиженный, как моя сестра. Но я не трогал его и пальцем. А второго, я даже фамилии его не запомнил, я вообще не знаю. Зачем же мне его убивать?
Павел вскинул брови:
– Ну, дорогой, сказал «а», говори и «б». Я бы тебе охотно поверил, если бы не одна деталь. Видишь ли, все они были убиты кинжалами, изготовленными в одной мастерской, – несмотря на то, что насчет последнего орудия преступления информации от экспертов не поступало. Однако в этом майор не сомневался. – Следовательно, ты подготовил убийства всех троих. А участие сестры тебе не удастся скрыть. Она переодевалась в костюм черной вдовы и подготавливала убийства. Ну, что будем делать дальше?
– Если вы пообещаете не трогать сестру, я расскажу все, – пробормотал Кораблев.
– Не трогать ее не получится, – заметил Костя. – Однако чистосердечное признание облегчит ее участь. Это всем известно.
Парень махнул рукой:
– Ладно, признаюсь во всем, но повторяю: Зина не виновата. Я прошу не наказывать ее, она и так в этой жизни видела мало хорошего после того, как наши родители пропали без вести. Бабушка воспитывала нас, как могла. Но все равно у нас не было настоящего детства. Ни игрушек, ни дорогих вещей – ничего. Поэтому не трогайте Зинку. Во всем виноват я. Да, я действительно подменил кинжал. Это видел тот, второй убитый, как вы его назвали, работник сцены, и стал меня шантажировать. Ему на что-то требовались деньги. А откуда они у нас? Вот и пришлось убить его. Последним я прикончил Игната. И вы знаете, за что. Все, – он как-то осунулся, сделав признание. Капли пота катились по бледному лицу. – Больше мне нечего добавить.
– В мастерскую к кузнецу приходила женщина, – вставил Скворцов. – Это была ваша сестра?
Кораблев наклонил голову:
– Да. Но, клянусь, она не знала, для чего мне нужны кинжалы. Я даже не помню, что наплел ей тогда, и она поверила. Понимаете, она очень переживала из-за Бучумова, не хотела жить.
– Если она ничего не знала, зачем нужен был этот маскарад с черной вдовой? – спросил Павел. – Зачем вы заставили ее облачиться в черное одеяние? Ей это не показалось странным?
Кораблев немного смутился, но ответил довольно уверенно:
– Я не хотел, чтобы мастер ее запомнил и потом описал ее внешность. А Зинке я сказал, что это розыгрыш. Вот и все, – он устало наклонился вперед. – А теперь отведите меня в камеру и дайте передохнуть.
– Одну минутку, – бросил Киселев. – А откуда вы узнали про Скобину? Как вышли на Захарову?
– Как-то услышали, – равнодушно проговорил задержанный.
– А про квартиры, в которых она жила?
– Говорю вам, как-то услышали. – Кораблев тяжело вздохнул, даже не уточнив, о ком идет речь – о Скобиной или Захаровой. – Я же прошу отвести меня в камеру. Я очень устал.
Павел вызвал конвойного.
– Одну секунду. После ваших слов мы просто обязаны провести следственный эксперимент. Сейчас вам принесут кинжал и манекен, и вы покажете, как убили Найденова и Игната Красникова.
Задержанный заметно побледнел:
– Я думал, эксперименты проводятся в тех случаях, когда арестованные отрицают свою вину.
– Они проводятся в любом случае. – Павел открыл дверь и впустил сержанта. Тот держал в руках манекен и кинжал.
– Не бойтесь, берите оружие, – Киселев почти насильно вложил кинжал в холодную руку Артема. – А теперь смелее. Бейте по манекену. Начнем с Найденова. Где он стоял, когда вы проникли на сцену? И как вам удалось сделать это незамеченным?
– Повезло, – пробормотал Кораблев и изо всей силы всадил кинжал в спину манекену. Павел и Костя переглянулись. Задержанный посмотрел на них с какой-то надеждой во взгляде: – Разве не так?
– Теперь перейдем к Игнату, – заметил Костя.
– Ему я попал вот сюда, – Кораблев ударил манекен чуть ниже ключицы. – Вы говорили, что он сопротивлялся? Но я ничего не помню. И если сейчас я сделал что-то не так, учтите: на суде я буду стоять на своем. Я убил. Однако я не убийца и действовал в состоянии аффекта, поэтому все перемешалось в голове. Я просто хотел отомстить за сестру.
Павел посмотрел на сержанта:
– Проводи задержанного в камеру.
Тот не замедлил исполнить приказ. Когда Артем покинул кабинет, всем показалось, что стало свободнее дышать. Этот парень производил тягостное впечатление.
– Врет, – констатировал Киселев.
– По-моему, он покрывает сестру, – вставила Катя. – Допустим, но только допустим, что Кораблев не лжет, а действительно ничего не помнит, так как все происходило в состоянии аффекта. Тогда в его словах нет логики. Хотел оградить сестру от преступления, однако послал ее в мастерскую за кинжалами и заставил переодеться в черную вдову. Обычно, если не хотят светиться, просят первого попавшегося заказать оружие преступления, снабжают деньгами и за это еще приплачивают. А в нашем случае он наряжает сестричку черной вдовой и плетет ей про какой-то розыгрыш. Согласитесь, получается какая-то ерунда. Есть и второе недоразумение. Артем не похож на театрала. То есть, я бы заметила, вообще не театрал. Таких обычно и палкой туда не загонишь. Тогда выходит, он нас не обманул, а действительно просто не мог знать про бутафорское оружие и столик с реквизитом. Сомневаюсь, что он стал кого-нибудь расспрашивать об этом. Кроме того, реквизитор видел на сцене в день убийства Найденова женскую фигуру. Да и сам эксперимент нам о многом сказал. Не нужно звать Михалыча, чтобы понять: убивал не Артем. Кстати, думаю, если мы копнем его поглубже и зададим какой-нибудь провокационный вопрос, он засыплется еще больше, однако будет стоять на своем, чтобы защитить сестру. Вот ее, я думаю, и следует привлечь. Только и с сестричкой не все понятно. Откуда братец и сестра узнали про Скобину и про Захарову, которую заставили наряжаться черной вдовой? И потом, для такой семьи, как Кораблевы, слишком сложны эти процедуры с переодеванием и кинжалами.
– А как твое предположение о преступнице, которая убивает молодых и красивых? Не подтверждается? – с иронией спросил муж.
