Хлопнув в ладоши так громко, что карапуз удивленно обернулся на него, Сомов вскочил и побежал к дому. Вот теперь ему повезло. На первом этаже здания находился магазин дорогой одежды, и охранник, увидев удостоверение Леонида, согласился просмотреть вместе с ним записи, датируемые днем убийства Захаровой. Их взору предстала высокая женщина в сером пальто и черной фетровой шляпе с широкими полями, которая, тревожно оглядываясь, спешила в подъезд Анны Григорьевны. Леонид не сомневался: это она, убийца, черная вдова. Через полчаса дама вышла, и Сомов догадался: к тому времени Захарова была уже мертва. Он попросил охранника увеличить лицо женщины, однако его все равно не удалось разглядеть как следует. Оно пряталось за полями шляпы. Но все равно это была хоть какая-то зацепка, и запись должны были обязательно увидеть его коллеги. Поэтому, попросив охранника сбросить ее на диск, Сомов помчался в отдел.
Дмитрий Радошнов, обойдя несколько домов на участке Кирилла Ивановича и побеседовав с подругами Зины, не обнаружил ее следов. Девушки в один голос уверяли: Зину не видели очень давно. Она, дескать, крутила романы, намереваясь побыстрее выйти замуж, и их в свою компанию не звала, ясное дело, ревновала. Стажер приуныл, хотя оставался еще один адрес. Правда, и участковый, и подруги предупредили: некая Галя Фомиченко, которую он намеревался навестить, не близкая знакомая этой Зины. Они общались от случая к случаю, однако ее тоже следовало проверить.
Дмитрий поднялся по лестнице на второй этаж и позвонил в обитую дерматином дверь. В коридоре послышались шаги, потом стихли, словно кто-то стоял у двери и раздумывал, отпирать ли непрошеному гостю. Наконец тихий голос спросил:
– Кто?
– Полиция, – решился признаться Радошнов. Всякие враки насчет сантехников ему не нравились.
Это, как ни странно, возымело действие, и дверь отворилась. На пороге стояла смуглая черноволосая девушка с большими влажными глазами и удивленно смотрела на него.
– Я вас не вызывала, – сказала она.
– Знаю, – кивнул Дима и вошел без приглашения. Хозяйка посторонилась.
– Можно пройти в комнату? Есть разговор.
Она замялась:
– Нет. У меня не убрано. И вы же не собираетесь проводить обыск?
Стажер вздохнул. Она была права.
– Так о чем вы хотите поговорить? – поинтересовалась девушка.
– О вашей подруге Зинаиде Кораблевой.
Она чуть заметно вздрогнула, но постаралась взять себя в руки.
– О Зине? Но она никакая мне не подруга. Так, иногда ходим на танцы.
– Вы давно ее видели? – не отставал Радошнов.
Она замялась и нервно шевелила тонкими пальцами.
– Да уж с месяц. Она как-то приглашала меня в клуб, но я студентка, и мне нужно готовиться к зачетам.
Теперь хозяйка заметно нервничала, и Радошнов не сомневался: Зина у нее. Кораблева решила попросить убежища не у близкой подруги, надеясь, что здесь ее не станут искать.
– Значит, вы ее не видели? – переспросил парень.
Она кивнула:
– Да. А в чем, собственно, дело?
– Передайте, если вдруг увидите, что ей лучше прийти в полицию самой, – уклонился от ответа Радошнов.
Галя судорожно хихикнула:
– Она убила кого-нибудь?
– Ваше дело – передать, – он направился к выходу.
Ее лицо выразило облегчение:
– Обязательно передам.
Дима вышел из подъезда и зашагал к остановке. Он не заметил, как за ним по пятам крались две фигуры.
Глава 30
На удивление Кати, Нелли Васильевна, несмотря на пожилой возраст, оказалась моложавой и юркой дамочкой, крашеной блондинкой с хорошим макияжем. На вид ей нельзя было дать больше пятидесяти, однако Зорина знала: ей уже шестьдесят с лишним. Секретарь суда встретила журналистку с распростертыми объятиями.
– Как же, как же, знаменитая Зорина, – расплылась она в улыбке. – Я читаю все ваши статьи и смотрю передачи с вашим участием. И скажу без лести: вы грамотнее некоторых наших юристов.
Журналистка покачала головой:
– Наверное, дело в моей беспристрастности.
Нелли Васильевна не стала спорить.
– Возможно. Но вы заходите. Для меня большая честь предложить вам чаю. С бергамотом, не возражаете?
– Не возражаю.
Однокомнатная квартирка Нелли Васильевны была на удивление уютной и хорошо обставленной. На маленьком столике стояли чашки, заварной чайник, блюдце с лимоном и тарелка с печеньем.
– Печенье домашнее, сама пекла, – похвасталась секретарь суда. – И вообще во мне пропало много талантов. Я ведь поступила на юридический, правда, на заочный, и начала работать секретарем. Там меня и присмотрел один заместитель директора фабрики, который проходил свидетелем по щекотливому делу. Потом он предложил мне руку и сердце, но оказалось, что все это блеф. Он знал: иначе от меня ничего не добиться. А потом он начал тянуть со свадьбой, несмотря на мою беременность. Когда я решила его пошантажировать, мой ухажер стал угрожать, и я подумала: рожу ребенка – и пусть он катится ко всем чертям. Так и случилось. Самое печальное – мне пришлось бросить университет. У моей мамы было больное сердце, и она не могла мне помочь. В общем, я осталась секретарем, вырастила сына и не жалею. Он помогает мне. Но, – Нелли Васильевна посмотрела на гостью, – я вас совсем заговорила. Вы ведь пришли ко мне по делу. Какому, если не секрет?
Катя рассмеялась:
– Сейчас открою этот секрет. Вы помните дело черной вдовы?
Женщина вздрогнула:
– Еще бы. Жуткая вещь.
– Мне охарактеризовали вас как очень наблюдательную даму, – сделала ей комплимент Зорина. – Понимаете, в нашем городе появился человек, работающий под черную вдову. И причем преступник знает такие подробности, которые были известны только очень посвященным в это дело людям. Я поговорила с оперативником Самсоновым, и он предположил, что утечка информации в свое время шла от судьи. У него вроде бы имелась любовница. Мне нужно проверить ее.
– Почему именно ее? – поинтересовалась Нелли Васильевна.
– Потому что, по словам Самсонова, судья был любитель поболтать, – ответила Катя. – Прокурора и адвоката мы отмели. Самсонов поручился и за своих ребят. Остается судья, вернее, его любовница, потому что сам он, говорят, почил.
Секретарь суда пожала плечами:
– Не знаю, насколько верна ваша информация. Доступ к делу имели многие.
– Но немногие знали, на каких улицах находятся квартиры Скобиной, а тем более их номера, – парировала Зорина. – Вот вы знали?
Нелли Васильевна замотала головой:
– Нет.
– Вот видите…
