Участковый понял, что Салиму действительно все известно.
— Я не знал… не знал, что они будут стрелять… Думал, что они едут на поминки, — выдохнул Абдулкерим. Но глаза у него забегали.
— Если еще раз соврешь, я тебя пристрелю, — зло пообещал Салим, — и убью из твоего пистолета. Потом расскажу о бандите, который сюда залез, отнял у тебя пистолет и застрелил… Мало того что ты умрешь как собака, над тобой еще будут смеяться твои коллеги, вспоминая, как кто-то тебя обезоружил и пристрелил.
— Что тебе нужно? — простонал участковый.
— Правду, — потребовал Салим, — только правду, иначе я тебя убью. Мне уже терять нечего. Они убили моего отца и брата. По-моему, счет получился очень большим. Пора его закрывать.
— Они меня пугали. Сказали, что убьют моих детей, — у участкового было три девочки и младший сын, — сказали, что сначала похитят моих детей.
— И ты из страха согласился на них работать, — презрительно произнес Салим, — а деньги они тебе не платили? И я должен тебе поверить?
— Платили, — признался Абдулкерим, — дали десять тысяч долларов. И потом еще десять. Для меня это очень большие деньги.
— Продал моего отца и брата за двадцать тысяч долларов. Гнида! — Салим замахнулся на участкового. Тот сжался. Но Салим сумел в последнюю минуту сдержаться. Затем потребовал: — Говори дальше. Когда, кто и где тебе заплатил?
— Приехал посредник, — пояснил Абдулкерим, тяжело дыша. Было заметно, как он вспотел от волнения. Участковый понимал, что эти люди могут выполнить свою угрозу. И хуже смерти был бы позор, когда в селе узнают о его предательстве.
— Кто был посредником?
— Я его не знаю. Он из Махачкалы. Привез привет от моего дяди Аббаса. Ты его знаешь. Он владелец супермаркета.
— Поставка продуктов, — вспомнил Салим, взглянув на Мурада, — все правильно. Этот супермаркет — единственный в республике, чьи машины никогда не останавливают ни бандиты, ни полицейские. Он платил и тем и другим. И работает своеобразным посредником. Вот так люди наживаются на чужом несчастье.
— Мне сказали, что это кровники вашей семьи, — выдохнул Абдулкерим, — предложили десять тысяч, чтобы я указал место, где можно забрать судью. Они хотели похитить твоего отца, Салим. Но я не пошел на это. Честное слово, я отказался. Сказал, что не могу подставлять судью. И еще сказал, что не буду выдавать твоего отца, ведь все равно за порядок на вашей улице отвечаю именно я. Они очень обиделись. Сказали, что не захотят со мной работать. Дядя звонил из Махачкалы, сильно ругался. Но я не сдал твоего отца, Салим. Просто уехал в тот день отсюда. Поехал в Буйнакск.
— И я должен тебе верить? — спросил Салим.
— Клянусь Аллахом! — взмолился участковый.
— У тебя нет Аллаха, — возразил Салим, — ты слуга Иблиса (дьявола). Такие, как ты, не верят в Бога.
— Клянусь жизнями моих детей, — поклялся Абдулкерим, — я действительно отказался. И сказал, что не возьму их деньги.
— Но потом взял и уехал.
— Они мне приказали уехать. Так и сказали. Если не согласен помогать, то должен уехать. Я уехал в тот день в Буйнакск. Они не говорили, что убьют твоего отца. Они хотели его только похитить.
— Ты прекрасно знаешь, почему они хотели его украсть, — гневно произнес Салим. — Им было важно убить его на могилах своих родственников. Или ты этого тоже не знал?
— Не знал, — тяжело дыша, ответил Абдулкерим. — Я думал, что они хотят выкуп. Или обменять судью на кого-то из своих людей. А потом я узнал, что судью не смогли забрать. Он был сильный человек и, когда они попытались его затолкнуть в машину, начал сопротивляться, несмотря на возраст. А вокруг были люди, которые могли ему помочь. Тогда они застрелили твоего отца и уехали.
— Кто это сделал? — спросил Салим. — Назови имя.
Участковый молчал. Он опустил голову и молчал.
— Имя, — крикнул Салим, схватив негодяя за шею.
— Эльдар, младший брат Нугзара, — прохрипел тот, — он выстрелил в твоего отца три раза.
Салим отпустил своего пленника, прошел к своему стулу, уселся на него. Посмотрел на Абдулкерима.
— Я всегда подозревал, что ты сволочь. И когда ты был милиционером, и сейчас, когда стал полицейским. У нас говорили, что в Махачкале ты обирал даже торговцев семечками, пока тебя не перевели сюда.
Абдулкерим молчал. Он понимал, что первый гнев уже улегся, и теперь ждал допроса.
— А вторые десять тысяч ты получил уже за пособничество в убийстве моего брата, — сказал неестественно спокойным тоном Салим.
— Они приехали за тобой, — признался участковый, — сказали, что им важно договориться с тобой, чтобы прекратить эту вражду.
— И в это ты тоже поверил? — покачал головой Салим.
— Он считает нас кретинами, — зло пояснил Мурад.
— Нет, — выдохнул Абдулкерим, — я не думал, что они будут стрелять в день поминок. Не думал, что вызовут тебя из палатки и убьют в день поминок по твоему отцу. Так никто не делает. Так нельзя делать.
— Ты считал, что они приехали почтить память моего отца? — Было заметно, каких трудов стоит Салиму сдерживаться.
— Нет. Нет. Я понимал, что у вас кровная вражда. Но никто не осмеливался убивать сына на поминках его отца. Никто и никогда…
— Они не уважают наши традиции, — снова подал голос Мурад, — ни наши законы, ни наши традиции. Они ничего и никого не уважают.
— И ты сообщил им, что охраны нет, а сам удалился, — таким же неестественно ровным голосом произнес Салим.
— Я не думал, что они убьют твоего брата, — признался Абдулкерим. — Все получилось так неожиданно.
— Но ты ушел отсюда за десять минут до их появления. И теперь мы знаем, что ты сам звонил Галибу, чтобы предупредить его об этом, — сказал Салим. — Ты оказался умнее всех. В день убийства моего отца уехал в Буйнакск, чтобы иметь алиби. А когда они приехали в село, указал, как им лучше проехать к нашему дому, и снова ушел, чтобы не вызывать ненужных подозрений. И получил свои двадцать тысяч долларов.
— У меня четверо детей, Салим, — напомнил участковый, — и мне нужно их кормить. А на мою зарплату участкового содержать такую семью невозможно.
— Конечно, — согласился Салим, — а теперь скажи, кто из ваших начальников тебя покрывал. Магомедов или Юсупджанов?
— Они ничего не знали, — испугался Абдулкерим, — они действительно ничего не знали. Деньги мне привозил посредник. И мы говорили по телефону с Галибом, родственником Нугзара.
— Кого еще ты знал из банды Нугзара?
— Больше никого. Я действительно никого из них не знал. Деньги привозил посредник, а связывался со мной только Галиб.
— Ясно, — Салим достал телефон, набирая номер. Услышав знакомый голос, он быстро сказал: — Здравствуйте, Петр Савельевич. Это вас Салим беспокоит. Хочу сообщить вам, что мы нашли человека, который помогал бандитам. И его номер телефона зафиксирован в аппарате убитого бандита. Вы можете проверить. Это наш участковый. Да-да, тот самый, о котором я вам говорил. Нет, конечно. Я никому и ничего не сказал. Да, я понимаю. Просто вчера я успел увидеть телефон бандита, которого застрелили сотрудники полиции. И узнал номер нашего участкового. Все понимаю. Спасибо за соболезнования. Будем ждать. До свидания.
