Он убрал телефон.
— Заместитель начальника областного ФСБ, — сообщил он участковому, — они уже знают, что это номер твоего телефона был записан в аппарате погибшего бандита. Сегодня вечером они приедут за тобой, Абдулкерим. Все закончилось раз и навсегда. Тебе не помогут ни деньги, которые ты получил за кровь моего отца и брата, ни твой торговый дядя, который так успешно работает на обе стороны. Тебе уже никто не поможет.
Участковый поднял голову.
— Зачем ты это сделал? — спросил он. — Я ведь тебе все рассказал.
— Ты не понял, — поднялся со своего места Салим, — я ничего не сделал. Они уже знали про тебя и про твой номер телефона в этом аппарате. И уже готовились выехать за тобой. Сегодня вечером тебя арестуют. И если есть справедливость, ты сядешь в тюрьму лет на пятнадцать или двадцать. И не получишь ни своей пенсии, ни своей зарплаты за эти годы.
Абдулкерим обхватил двумя руками голову и громко зарыдал. Салим с презрением смотрел на него.
— Следи за ним, — попросил он Мурада, — если шевельнется, сразу стреляй. Только не выпускай его из этой комнаты.
Мурад понимающе кивнул. Салим вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Спустился вниз. Прошел в палатку, где уже закончили есть и пили чай. Подошел к обоим офицерам, сидевшим рядом. Присел на место участкового.
— Я сейчас разговаривал с Петром Савельевичем, — сообщил он начальнику полиции. Магомедов сидел между ними и поэтому слышал весь разговор.
— С Егоршиным? — понял Юсупджанов. — Он у нас заместитель начальника управления ФСБ по оперативной работе.
— Да, это он. И представьте себе, что он сообщил мне о том, что они проверили телефон убитого два дня назад Галиба, родственника Нугзара. Проверили все номера. И выяснилось, что за десять минут до их появления здесь, ему звонил ваш участковый Абдулкерим.
У обоих офицеров вытянулись лица. Оба слишком хорошо понимали, что именно это означает, в том числе и для них.
— Этого не может быть, — растерянно произнес Юсупджанов, — он же не такой идиот, чтобы так глупо подставляться. Звонил со своего телефона?
— У него есть второй телефон, зарегистрированный на имя его жены, — пояснил Салим, — поэтому его не сразу вычислили. Но это уже не имеет никакого значения. Сотрудники ФСБ сегодня вечером его арестуют. Они уже выезжают из Махачкалы.
— Сукин сын! — зло произнес Магомедов. — Как он нас всех подставил! Разве можно быть таким негодяем? Звонить преступнику за несколько минут до убийства. Полный дебил.
— Он подставил сначала моего отца, а потом моего двоюродного брата, — сообщил Салим.
— Тише, — оглянулся по сторонам начальник полиции, — не нужно так громко, иначе присутствующие его просто разорвут на части. Нужно было давно его гнать отсюда, — раздраженно заявил он, — и вообще не принимать, когда его переводили из Махачкалы. Он еще там отличился.
— Сейчас уже поздно сожалеть, — сказал более рассудительный заместитель, — нужно что-то делать. Если они его арестуют и докажут, что он был связан с бандитами, то мы с тобой вылетим с работы. Сразу, без всяких вариантов. Или нас переведут на его место.
— А мне осталось меньше года до пенсии, — сжав зубы, пробормотал Юсупджанов. — Чтобы он сдох, проклятый дурак. Куда он делся? Найдите его, я посоветую ему застрелиться.
— Не кричи, — теперь уже попросил его заместитель, — на нас смотрят люди. Потом найдем его и поговорим. Давай поедем к нему на работу. Наверное, он отправился туда. Ты сказал ему, Салим, о том, что его ищут?
— Сказал, — кивнул Салим.
— Напрасно, — с сожалением произнес Магомедов, — не нужно было ему ничего говорить. Лучше бы сразу сообщил нам. Я думаю, что мы сейчас отправимся в его кабинет.
— Иди один, — сказал сквозь зубы Юсупджанов, — я никуда не могу выйти, пока здесь находится вице-спикер. Можешь себе представить, что завтра обо мне будут говорить, если я демонстративно уйду отсюда, когда в палатке сидит вице-спикер нашего парламента? Проверь наших сотрудников. Они оба должны были дежурить около палатки.
— Они там, — подтвердил Салим.
— Тогда иди, — разрешил своему заместителю начальник полиции, — найди этого дурака и объясни ему ситуацию. Пусть что-нибудь придумает. Или уйдет в горы, тогда можно будет объяснить, что он всегда был с ними. Или что-нибудь другое.
— Если уйдет в горы, нас накажут еще сильнее, — возразил Магомедов, — скажут, что мы не заметили оборотня в своих рядах. В лучшем случае нам объявят выговора, если не выгонят из полиции.
— Тогда пусть застрелится, — очень тихо посоветовал Юсупджанов, — если не понимает, что нельзя так подставляться. Или пусть сидит всю оставшуюся жизнь, а его дети будут умирать с голоду.
Магомедов согласно кивнул и быстро вышел из палатки. Салим остался сидеть рядом с начальником полиции. Его не удивил цинизм Юсупджанова. Здесь шла настоящая война, а на войне другие правила и другие понятия справедливости. Он поднялся и пересел к Максуду.
— Что у вас происходит? — поинтересовался Максуд. — Он признался?
— Да, — кивнул Салим, — в первый раз, когда он получил десять тысяч долларов, они хотели похитить моего отца. Но не смогли этого сделать и поэтому его застрелили. Наш участковый взял деньги и уехал в Буйнакск, чтобы иметь алиби. А позавчера они несколько раз перезванивались, пока он не сообщил, где я нахожусь и как к нам проехать. И потом ушел из палатки. Чтобы дать возможность позвать меня и убить. Хотя он клянется, что они собирались со мной только поговорить. Интересно, о чем мы могли с ними разговаривать.
— Что собираешься делать?
— Я разговаривал с заместителем руководителя областного ФСБ. Они уже знают про нашего участкового и собираются сюда выезжать. Его вечером арестуют. Но наш начальник полиции и его заместитель категорически против этого ареста. Советуют найти его и помочь ему либо сбежать, либо застрелиться. Чтобы не подводить своих руководителей, которые серьезно пострадают из-за его предательства.
— И где он сейчас?
— Сидит в моей комнате под охраной Мурада. Подождем, пока уедет вице-спикер, и потом я поведу туда нашего начальника полиции. Пусть разбирается с ним.
— Ты с ума сошел? — даже не удивился, а испугался Максуд. — Он ведь тоже не ангел. Ваш начальник полиции его просто пристрелит, чтобы не выносить сор из избы. Или ты этого не понимаешь?
— Если он этого не сделает, то это сделаю я, — спокойно произнес Салим.
Максуд даже отшатнулся.
— Они убили моего брата, — задумчиво произнес он, — но они не могут превратить меня в зверя, подобного им. Я все еще человек, хотя мне очень больно…
— Это только «пока», — возразил Салим.
Вице-спикер наконец поднялся, и все поднялись вместе с ним. Даже отец поднялся и пошел к выходу, чтобы проводить почетного гостя. Юсупджанов тоже поднялся и вышел из палатки. Через несколько минут вице-спикер уехал. Впереди шла машина полиции. Юсупджанов вернулся в палатку, подошел к Салиму.
