Глава 16
Магдалена вздрогнула и внимательно посмотрела на незнакомца. И чем дольше смотрела, тем больше проникалась доверием к этому некрасивому, отдаленно смахивающему на рептилию мужчине.
Появившемуся так вовремя!
Когда она невыносимо устала бороться за сына в одиночку! Одна – против целого мира, даже муж отвернулся!
– Вы… вы можете мне помочь? – с надеждой произнесла женщина.
– Сможем, – кивнул незнакомец. – При одном условии.
– При каком?
– Вы должны будете подписать документ, в котором обязуетесь пройти полное медицинское обследование и согласиться на кое-какие научные эксперименты.
– Что?! – Магдалена недоверчиво усмехнулась. – Что за бред? Какие еще эксперименты, какое обследование?!
– Мы так и будем разговаривать на парковке?
– Да я вообще, похоже, напрасно трачу на вас время! Вы сумасшедший!
– Как угодно, госпожа Кульчицкая, как угодно. Думаю, Сигизмунду понравится в колонии строгого режима. А сам Сигизмунд понравится старожилам этого пенитенциарного учреждения. Очень понравится. И звать его будут уже не Сигизмундом, а Машей, к примеру…
– Прекратите! – истерически выкрикнула Магдалена. – Никакой колонии не будет! Мой сын болен! Его обязаны лечить!
– Ну-ну, – холодно усмехнулся незнакомец. – Надейтесь. Я пришлю вашей Маше теплые носки к Новому году.
И повернулся, собираясь уходить.
– Подождите! – Голос женщины дрогнул. – Хорошо, я согласна. Давайте поговорим. Где нам это лучше сделать?
– Поезжайте за мной, я укажу дорогу.
– Вы бы хоть имя свое назвали.
– Да, конечно, прошу прощения. – Мужчина улыбнулся и, коротко кивнув, представился: – Макс Шипунов, помощник депутата Государственной думы Аскольда Викторовича Ламина.
– Государственной думы? – Магдалена радостно улыбнулась. – Это серьезно!
– Более чем. Ну что, по машинам?
– По машинам!
Магдалена раньше никогда не ездила за кем-то и пару раз умудрилась отстать от черного «Мерседеса» помощника депутата. Но тот вовремя обнаруживал пропажу и останавливался, дожидаясь, пока надменный серебристый «Лексус» мыльной королевы не появится на дороге.
Но когда добрались до центра, потерять путеводную машину Магдалена не смогла бы даже при большом желании – Москва, как всегда, стояла в пробках. И задние стопы «мерса» издевательски подмигивали женщине через каждые две минуты.
Когда свернули на Тверскую, Магдалена решила, что помощник везет ее на рабочее место шефа – в думу. Хотя это было бы странно – обсуждать щекотливые, мягко говоря, темы в этом здании.
А никто и не собирался, как оказалось. «Мерседес» свернул во двор одного из домов на Тверской, причем не самого элитного. Главное преимущество таких домов – улица, на которой они стоят. А так – обычные, порой неухоженные «сталинки».
Дом, во дворе которого остановился «Мерседес», неухоженным назвать было нельзя. Но и элитным – тоже. Единственное преимущество – шлагбаум на въезде во двор, пропускающий внутрь только автомобили жильцов и их гостей.
И подъезд относительно чистый, но без консьержки. Жильцы решили ограничиться кодовым замком на двери подъезда.
– Я предполагала, – усмехнулась Магдалена, рассматривая двери старого, с закрывающимися вручную дверями, лифта, – что думские депутаты живут как-то… посолиднее, что ли.
– А почему вы решили, – ответил такой же усмешкой Шипунов, – что мы направляемся в квартиру господина Ламина?
– Да, действительно, что это я! Ну что же, для помощника депутата жилье вполне достойное.
– Спасибо, – как-то странно улыбнулся Макс, открывая перед спутницей дверцы лифта. – Прошу!
Искомые апартаменты оказались на шестом этаже. Но открывать дверь своим ключом Шипунов не стал, вместо этого он трижды нажал кнопку звонка два раза коротко, один – длительно.
– Может, и пароль понадобится? – фыркнула Магдалена.
– В другой раз.
Очередной язвительный залп выпустить не удалось – дверь в квартиру открылась. Женщина вздрогнула от неожиданности и перевела взгляд со спутника на стоявшего в дверях мужчину и обратно:
– Вы что, братья?
– В каком-то смысле – да, – усмехнулся Макс. – Ну, что же вы замерли? Проходите, не бойтесь!
– Вот еще! – Магдалена надменно задрала подбородок. – Во мне кровь викингов, я ничего не боюсь!
И она решительно прошла мимо посторонившегося высокого тонкого мужчины, действительно очень похожего на Шипунова, только Макс был брюнетом, а встретивший их – русоволосым.
А так – приплюснутые сверху плоские головы, узкие, почти незаметные губы, какие-то невразумительные, маленькие носы, странные, выпирающие вперед надбровные дуги – красавцами этих двоих назвать было нельзя.
Троих.
В довольно большой, но скромно обставленной гостиной в кресле сидел третий. Лет на двадцать старше первых двух, лысый, страшный…
Страшным был взгляд. Холодный, неподвижный, гипнотизирующий.
Но и внешность тоже не могла порадовать – отсутствие волос на голове делало мужчину еще больше похожим на змея. Именно на змея.
Магдалена только сейчас сообразила, что все трое действительно больше всего походили на отрастивших конечности змей. Такие же тонкие, без четко выраженного плечевого пояса. Но видно, что очень гибкие и сильные.
И эти лица, эти глаза… Вроде обыкновенные, человеческие и в то же время – чужие. Чуждые.
– К-кто вы? – Женщина прижалась спиной к стене и с ужасом обвела взглядом собравшихся.
– Ну вот, – усмехнулся сидевший в кресле мужчина. – А кто только что говорил, что викинги ничего не боятся? Тем более – потомки великих конунгов, такие, как вы, урожденная Магдалена Расмуссен?
– А откуда… откуда вы знаете о моем происхождении?
Мужчина гибким движением поднялся с кресла, подошел к большому глобусу, открыл его – внутри оказался мини-бар, достал бутылку коньяка, два пузатых бокала, плеснул на дно каждого янтарной жидкости и протянул один дрожащей Магдалене:
– Вот, выпейте. И позвольте представиться: Ламин, Аскольд Викторович. Депутат Государственной думы.
– Депутат?! – истерически рассмеялась Магдалена. – Вы – депутат?! А с каких это пор в депутатах у нас нелюди?!
– Со стародавних, – вкрадчиво произнес Ламин. – Я бы сказал – с древних времен. И не только в депутатах. Вы пейте, пейте. И присаживайтесь.
Магдалена залпом выпила коньяк, судорожно стиснула в руке ножку бокала, исподлобья посмотрела на Ламина и глухо произнесла:
– Поскольку возмущения по поводу «нелюдей» я не услышала, значит…
