– Анюта, – раздался в трубке жизнерадостно-озабоченный теткин голос, – ты что так долго к телефону не подходила? Ты уже спать легла? Я тебя не разбудила?
– Нет, тетя Люба, – отозвалась Анна, – Я в ванной была… я вообще-то действительно хотела лечь пораньше…
– В ванной? – переспросила тетка. – Ты накинь что-нибудь, а то у тебя вечно сквозняки…
Судя по такому предисловию, тетка настроилась на продолжительный разговор.
– Да, тетя Люба, – отозвалась Анна, – непременно. Как ваше здоровье?
Анна тетку любила, но разговаривать с ней по телефону было непросто – тетка была очень многословна и все время перескакивала с темы на тему, так что Анна не поспевала за ходом ее мыслей. С некоторых пор, в целях экономии нервных клеток, она стала разговаривать с теткой, как Винни Пух разговаривал с Совой – поочередно отвечая «Да-да, конечно» и «Нет-нет, ни в коем случае», точнее «Да, тетя Люба» и «Нет, тетя Люба».
– Здоровье? – фыркнула тетка, – Слава богу, все хорошо. А ты посылочку мою получила?
– Да, тетя Люба! – Анна воздела глаза к потолку, хотя этого никто не видел, – получила, конечно.
– А то ты не звонишь и не звонишь, я уж думала – мало ли, посылочка на почте затерялась… ты же знаешь, как сейчас почта работает! Раньше письмо дня три шло, а сейчас хорошо, если две недели!.. Вот соседка моя на той неделе письмо получила от свекрови бывшей из Конотопа. Свекровь это письмо в прошлом году отправила, после уж умерла, соседка к ней на похороны съездила, а письмо только теперь пришло…
– Нет, тетя Люба, – заверила ее Анна, – все в порядке, получила вашу посылку. Просто я в Москву по работе уезжала, вот не сразу ее забрала…
– По работе? Ты, Анюта, слишком много работаешь, так нельзя! – авторитетно проговорила тетка. – Нужно отдыхать и питаться хорошо. Главное – витамины! Вот я тебе варенье прислала черносмородиновое, оно очень полезное, в нем сплошные витамины. Тут по телевизору профессор один выступал, из Москвы кстати, сразу видно, что очень умный, так он сказал, что в черной смородине очень много витаминов. Ты его поставила в холодильник?
– Кого – профессора? – машинально переспросила Анна.
– Зачем профессора? Варенье! Его непременно надо в холодильнике держать, а то заплесневеет!
– Да, тетя Люба, поставила, – соврала Анна, чтобы не расстраивать родственницу и не затягивать разговор. – Я вообще-то хотела лечь пораньше, на работе сегодня был тяжелый день…
– Ты слишком много работаешь! – повторила тетка. – Так нельзя! Вот у нас в магазине работала Нимфа Романовна, тоже, как ты, горела на работе, так представляешь, чем это кончилось? – Тетка сделала паузу, ожидая от Анны заинтересованную реплику.
– Нет, тетя Люба, не представляю! И честно говоря, не интересуюсь, – честно ответила Анна.
Но тетка ее, видимо, не расслышала.
– Кончилось тем, что у нее началась болезнь этого немца… как его?
– Паркинсона? – подсказала Анна.
– Зачем Паркинсона? Доктор Паркинсон, Борис Михайлович, у нас в поликлинике глазным врачом работает, а та болезнь имени Альцгеймера! Стала Нимфа Романовна все путать и забывать! Я у нее прошу двести грамм конфет «Марсианка», а она мне дает триста грамм «Инопланетянки». «Марсианка» – она с фундуком, а «Инопланетянка» – с арахисом, а мне арахиса нельзя, у меня на него аллергия! А она мне «Инопланетянку» дает, представляешь себе?
– Да, тетя Люба, представляю и очень вам сочувствую! А сейчас извините, у меня мобильник звонит…
– От этих мобильников одни неприятности! – заявила тетка. – Тот профессор по телевизору говорил, что от них облучение…
Тетка все же наконец свернула разговор, взяв с Анны слово, что она уберет варенье в холодильник и будет ежедневно есть его вместе со всеми витаминами.
Анна повесила трубку, облегченно вздохнула и включила фен…
Но телефон опять зазвонил.
Женщина решила, что снова звонит тетка, вспомнив что-то архиважное, и поднесла трубку к уху:
– Да, тетя Люба?
– Гражданка Беркутова? – раздался в трубке незнакомый мужской голос. – Анна Павловна?
– Да, это я… – пробормотала Анна.
Она почувствовала, что этот звонок не предвещает ничего хорошего.
– Нехорошо, Анна Павловна, – строго сказал незнакомец, подтвердив ее опасения.
– Что нехорошо? Кто вы вообще такой?
– Чужое брать нехорошо!
– Что?! – возмутилась Анна. – Да что вы такое говорите? Когда это я брала чужое?
– На почте вам выдали чужую посылку, а вы ее не вернули!..
– Чужую? Как чужую? Почему чужую?
– Потому что перепутали! А вы ничего не сделали, чтобы исправить эту ошибку!
– Да не может быть! – Женщина с телефоном в руке отправилась в кладовку, развернула пакет и с удивлением прочла адрес на коробке.
Адрес был не ее, и фамилия совсем другая – Кукушкин И.И.
– Ой, и правда, – расстроилась Анна. – Это не моя посылка… а я как ее взяла, так и не посмотрела на адрес… ой, как нехорошо вышло! Но уверяю вас – я не нарочно! А вы – этот самый Кукушкин?
– Да, я – Иван Иванович Кукушкин, – сообщил ее собеседник не без гордости. – Действительно, нехорошо. Так что же мы будем делать, Анна Павловна?
– Ну, я не знаю… может быть, завтра я к вам кого-нибудь пошлю…
Она подумала, что попросит Татьяну Семеновну отнести посылку Ивану Ивановичу.
Но у того было другое предложение.
– Я не хотел бы ждать до завтра. Если вы не против, я к вам сейчас зайду. Ну, минут через двадцать.
Анна совершенно не хотела сегодня кого-то принимать. Она хотела пораньше лечь в постель. Но, с другой стороны, она чувствовала неловкость перед этим Иваном Ивановичем. Кроме того, она представляла, как Татьяна Семеновна будет ныть, что ее заставляют таскать тяжести, как будет жаловаться на свой радикулит…
– Ладно, – сказала она, скрепя сердце. – Приходите.
Повесив трубку, женщина торопливо натянула джинсы и свитер, досушила волосы и хотела было выпить чашку чая, но тут в дверь позвонили.
Анна устремилась в прихожую, скосив глаза на часы.
Иван Иванович приехал даже раньше, чем обещал, – с его звонка прошло всего пятнадцать минут. Видимо, очень уж ему не терпелось получить свою посылку. Возможно, там у него что-то скоропортящееся. Не иначе как черносмородиновое варенье.
Ничего не спрашивая, Анна открыла дверь.
На пороге стоял мрачный плохо выбритый мужчина лет тридцати в черной кожаной куртке, с квадратным подбородком и оттопыренными ушами. Анна подумала, что подбородок и уши плохо сочетаются друг с другом и что она по голосу иначе представляла себе Ивана Ивановича Кукушкина.
