– Каким ключом?
Мейсон оглядел Холкомба с головы до ног и заговорил таким
тоном, словно отец, объясняющий элементарную вещь недалекому ребенку:
– Я уже упоминал вам, сержант, что моя клиентка, Элеонора
Хепнер, или Элеонора Корбин, если так вам больше нравится, – это вдова Дугласа
Хепнера. Естественно, у нее имеется ключ от квартиры, в которой она провела
свой медовый месяц.
Женщина, являвшаяся, по всей вероятности, администратором
дома, заметила:
– Он ни разу не упоминал, что женат.
– Я понимаю, – улыбнулся ей Мейсон. – Всегда вел себя
несколько таинственно, не так ли?
– Да, – кивнула она. – Приходил и уходил в самое
неподходящее время. Исчезал на несколько дней, потом возвращался… Я никогда не
знала, когда посылать к нему горничную.
– Да, Элеонора говорила мне, что… Думаю, что при сложившихся
обстоятельствах лучше подождать, пока она не представит свою версию из
свидетельской ложи.
– Объясните мне, в чем дело, – потребовал сержант Холкомб. –
Как так получилось, что квартира вся в разрухе? Наверное, для того, чтобы
проводить опись, вы не стали бы вываливать все на пол.
– Очевидно, кто-то заходил сюда до нас и что-то искал. Я
собирался звонить в полицию после составления описи и просить ваших людей снять
здесь отпечатки пальцев. Вы, возможно, обратили внимание, сержант, что мы ни к
чему не прикасаемся, а стоим в центре комнаты и записываем, что видим. Делла,
посмотри, пожалуйста, что там висит в шкафу. Кажется, мужские плащи и пальто.
Постарайся не оставить отпечатков пальцев. Лучше, если ты ногой откроешь дверь.
Молодец. Так, три пальто, один фрак, пять пар обуви… тут также стоит чемодан и…
– Минутку, – перебил Холкомб. – Это все доказательства.
– Доказательства чего?
– Не знаю, но это определенно доказательства. Кто-то здесь
появлялся.
– Вы, безусловно, правы, господин сержант.
– Черт побери, я как-нибудь обойдусь без ваших шуточек,
Мейсон. Вы утверждаете, что Фрэнк Ормсби Ньюберг – это Дуглас Хепнер?
– Конечно, – ответил Мейсон таким тоном, словно это был
самый очевидный факт в деле.
– Мы давно пытаемся выяснить, где он жил. Мы предполагали
найти что-нибудь подобное.
– Вы значительно облегчили бы себе работу, если бы просто
спросили меня, сержант, – заметил Мейсон.
– Как мне кажется, вы сами только что оказались здесь.
– Вы абсолютно правы. У меня есть масса других дел.
– Мы это расследуем. Я прямо сейчас свяжусь с управлением.
Попрошу прислать сюда специалистов по дактилоскопированию, а потом мы здесь все
тщательнейшим образом просмотрим в поисках улик. Мы не хотим, чтобы кто-либо
нам мешал.
Мейсон колебался несколько секунд, а потом заявил:
– Ну, наверное, вдова не будет возражать против усилий
полиции, сержант, но я хочу попросить, чтобы личная собственность никак не
пострадала. Проследите, пожалуйста, за этим персонально, господин сержант.
Насколько вы знаете, у него осталась еще и мать, и мне не хотелось бы, чтобы
потом мать обвиняла вдову, которую я представляю…
– Если вы в курсе, где находится мать, сообщите нам. Мы
никак не можем ее найти.
– И мы тоже. Она как сквозь землю провалилась. Вы не
считаете это подозрительным, господин сержант?
Холкомб постепенно приходил в себя и, как обычно, стал
отвечать надменно и с напыщенным видом:
– Мне надоели ваши шуточки, Мейсон. Я спрашиваю вас: вы в
курсе, где находится мать Дугласа Хепнера?
– Нет.
– У вас имеется ключ от этой квартиры?
– Да.
– Отдайте его мне.
– Нет, – покачал головой Мейсон. – Администратор всегда вас
впустит, открыв дверь запасным ключом. Я должен вернуть ключ… Вы понимаете мое
положение, господин сержант.
– Не уверен. Здесь мне что-то кажется подозрительным.
– Конечно, – согласился Мейсон. – Кто-то вломился в эту
квартиру и что-то искал. Я предполагал, что полиция, пока вы не сообщили мне,
что совсем недавно выяснили про эту квартиру. Я, естественно, верю вам на
слово, господин сержант. Не сомневаюсь ни минуты в ваших заявлениях, хотя временами
и не замечаю подобной реакции с вашей стороны на мои заявления.
– Как долго вы находитесь здесь? – повернулся сержант
Холкомб к Делле Стрит.
– Какое-то время, – ответил Мейсон. – Я выступал в суде,
насколько вам известно, и потратил много часов на подготовку. У меня еще просто
не было возможности заняться гражданскими аспектами дела, потому что над моей
клиенткой висит обвинение в совершении уголовного преступления. Однако я в
самое ближайшее время планирую переключиться на вопросы наследования и…
– Послушайте, – перебил Холкомб. – Вы уже это говорили.
Теперь я хочу допросить вашу секретаршу.
– А я пытаюсь предоставить вам интересующую вас информацию,
– ответил Мейсон.
– Черт побери! – взорвался Холкомб. – Убирайтесь отсюда. Я
сейчас позвоню в управление и попрошу прислать специалистов по
дактилоскопированию. И не вздумайте возвращаться, пока не получите специального
на то разрешения.
– Весьма своеобразное отношение к адвокату, ввиду того…
– Вон! – заорал Холкомб. – Убирайтесь ко всем чертям!
Сержант повернулся к администраторше дома, полной женщине
лет пятидесяти, стоявшей в дверном проеме и ловящей каждое слово.
– Мы опечатаем квартиру, – заявил он, – и проследим, чтобы
ни одно неуполномоченное лицо не заходило внутрь. Выйдите, пожалуйста, в коридор,
мадам, за вами через порог переступят эти трое, а я последним покину помещение.
Дайте мне запасной ключ, и я сейчас же свяжусь с управлением.
Администратор выполнила просьбу сержанта Холкомба.
– На выход, – приказал Холкомб Мейсону.
Пол Дрейк с готовностью направился в коридор, за ним
последовала Делла Стрит. Мейсон замыкал шествие.
– Делла, отметь, пожалуйста, в блокноте, что составление
описи было прекращено в связи с появлением на месте полиции, пожелавшей
расследовать незаконное проникновение в чужое жилище, – давал указания Мейсон.
– Поставь дату и точное время. Если теперь из квартиры что-либо пропадет,
ответственность за это придется брать полиции. Надеюсь, господин сержант, вы
сразу же поставите меня в известность, когда закончите здесь свою работу, чтобы
я мог заняться своей? Спокойной ночи, господин сержант.
С этими словами адвокат направился к лифту в сопровождении
Деллы Стрит и Пола Дрейка.
