Правитель города приказал предоставить княжеской невесте
роскошные апартаменты за пределами своего гарема, что несказанно успокоило и
обрадовало Зейнаб. Она страшилась, как бы кто-нибудь из жен или наложниц
наместника не узнал ее — ведь она уже прежде один раз была здесь…
— Договорись, чтобы я могла выкупаться в бане в полном
одиночестве, — попросила она Наджу.
— В этом нет необходимости, хозяйка, — отвечал он. — При
твоих покоях есть отдельная баня.
Наджа на службе у Зейнаб отъелся и поправился. Его гладкие
розовые щеки лоснились, выгодно оттеняя блеск умных темных глаз. Во всей осанке
его появилась некая важность: как-никак он был доверенным лицом весьма значительной
персоны.
— Ты очень находчиво все объяснил визирю, — сделала ему
комплимент Зейнаб. — Какой ты, оказывается, романтик, Наджа… — Она хихикнула. —
Я и впрямь ни с кем слова не скажу, покуда не встречусь с женихом — и до тех
самых пор никто не услышит моего имени. Аллах!
Если бы ты владел приемами стихосложения, ты создал бы
эпическую поэму — не меньше! — Она от души рассмеялась. — Визирь будет
веселиться, когда узнает правду, — он сам любитель доброй шутки! Ну, а теперь в
баню, я до смерти истосковалась по душистой водице, а волосы мои насквозь
пропитались морской солью…
Она скинула с плеч кафтан на руки подоспевшей Раби.
Ранним утром они двинулись из Танджи в Алькасабу Малику.
Пожитки Зейнаб и ее роскошное приданое навьючили на верблюдов, а также
погрузили на тележки, запряженные осликами. На визиря все это произвело сильное
впечатление.
— Родственники твоей хозяйки на удивление щедры, — шепнул он
Надже, который с серьезным видом надзирал за последними приготовлениями.
— О да, мой господин! — Наджа широко улыбнулся.
Зейнаб проследовала из своих апартаментов во двор, где села
в крытые носилки. Она вновь с ног до головы была укутана в роскошные ткани и
шитые вуали, а голова ее была низко опущена. Аллаэддин-бен-Омар не смог
разглядеть не только цвета ее глаз, но даже не уразумел, сколько лет этой
женщине и какого она сложения… Его все сильнее разбирало любопытство: какова же
из себя молодая княгиня? Ну что же, недолго ждать: когда они достигнут
Алькасабы Малики, Ома первым делом наведается к молодой, а дома все ему
подробнейшим образом расскажет…
За время путешествия ничего примечательного не произошло.
Вечером перед заключительным переходом визирь явился в палатку Зейнаб и объявил
Надже, что желает переговорить с княгиней. Наджа почтительно проводил его к
госпоже. Она села на стул, одетая в простой кафтан — но на голову было накинуто
покрывало, а другое надежно скрывало лицо.
Аллаэддин-бен-Омар вежливо поклонился:
— Господин мой поручил мне объявить тебе, что, когда ты
въедешь в город, ты будешь уже супругой Карима, ибн-Хабиба, высокородная
госпожа. Брачная церемония совершен. несколько дней тому назад нашим верховным
имамом. Брачные договоры составлены как надобно. Мой господин выражает надежду,
что ты вполне этим довольна.
Зейнаб сделала знак Надже, тот склонился к самому ее лицу,
прислушиваясь. Выпрямившись, евнух сказал:
— Моя госпожа весьма и весьма довольна, господин визирь. Она
только желает знать, встретит ли князь собственной персоной ее свадебный поезд
у ворот города.
Аллаэддин-бен-Омар чувствовал себя крайне неловко:
— Мой господин решил поохотиться на оленей и фазанов в
горах, госпожа. Я, честно говоря, не уверен, что он поспеет к завтрашнему дню…
Он страстный и азартный охотник — а ведь скоро начнется сезон зимних дождей. Он
надеется, что ты поймешь его. Мне же поручено проследить, чтобы ты была
устроена в княжеском гареме так, как подобает женщине твоего положения. Моя
супруга Ома счастлива будет скрасить твое одиночество до возвращения твоего
царственного мужа. Уверен, что у тебя возникнет масса вопросов, касающихся
нового твоего жилища. Она даст любой интересующий тебя ответ.
— Моя хозяйка крайне признательна тебе, господин визирь..
Она с радостью примет у себя госпожу Ому, — объявил Наджа.
Когда же визирь удалился, евнух возмущенно воскликнул:
— Что же за манеры у этого князя, госпожа моя, если он даже
не считает нужным встретить собственную невесту? Что это за человек?
— Гордец и упрямец, Наджа, — со смешком сказала Зейнаб. —
Понимаешь, он объявил Нази, что никогда вновь не женится, ибо любит женщину, с
которой разлучен навек, так вот: эта женщина — я. И его настроение резко
переменится, как только он узнает всю правду. А в настоящее время он и вправду
охотится в горах и весь пышет злобой, стремясь показать этой своей неведомой
«невесте», кто тут господин!
На следующий день они въехали в город. К удивлению Зейнаб,
все улицы запружены были народом: жители Алькасабы Малики приветствовали свою
молодую княгиню.
— О, госпожа, какой радушный прием! — воскликнула Раби, на
которую зрелище произвело особенно сильное впечатление.
Зейнаб также была тронута, но еще и глубоко взволнована:
вот-вот она увидится с дорогой своей Омой! И Ома будет единственной, кому она
откроет свое инкогнито до приезда Карима. О, уж кто-кто, а подруга ее умеет
хранить секреты! Памятуя о преданности визиря своему князю, можно было ни
секунды не сомневаться, что бедняга Аллаэддин, если бы жена ему проболталась,
понесся бы стремглав в горы, дабы обрадовать друга. А Зейнаб до ужаса хотелось
знать, когда терпение ее супруга истощится само собою…
Ее супруг! Теперь Карим ее супруг!
Процессия торжественно въезжала в ворота дворца, когда
Зейнаб тихонько вскрикнула:
— Аллах! Я совсем позабыла о Мустафе! Стоит ему хоть раз
меня увидеть, как игре конец! Он же свободно ходит по всему гарему! Аида,
попроси Наджу прийти ко мне сразу же, как мы войдем в гарем!
Мустафа и вправду уже поджидал свою новую госпожу. Он
выступил вперед, протягивая руку, дабы помочь ей сойти с носилок. Зейнаб
грациозно ступила на землю, закутанная с ног до головы, с потупленными очами.
— Добро пожаловать в Малику, княгиня! — торжественно
произнес главный евнух.
— Моя госпожа тебя благодарит, — тотчас же ответил Наджа и с
превеликой вежливостью объяснил, почему княгиня не отвечает ему сама. Он вовсе
не имел намерения с самого начала портить отношения с Мустафою, который был
почти что домоправителем и весьма важной персоной.
Им ведь предстояло служить господам вместе.
Мустафа кивнул молодому человеку и в точности повторил слова
главного визиря:
— Как это очаровательно…
