— Здесь вы будете в безопасности и довольстве, леди, —
постарался как мог утешить грустную девушку капитан.
— Стены… Такие высокие стены, — сказала Риган. — Вокруг
замка Бен Мак-Дун не было стен. Я могла спокойно приходить и уходить, когда
захочу. Не люблю стен…
» Убегу! — думала она. — Как только уедут воины, тотчас же
убегу. И никому не будет до меня никакого дела «.
— Может быть, если бы замок Бен Мак-Дун был обнесен
крепостной стеной, ваш отец был бы сейчас жив, а вы просватаны за хорошего
человека, как ваша сестра…
Двери открылись и вошла высокая миловидная женщина. Она была
в черном, по обычаю монастыря, но на ее груди сверкал поразительной красоты
крест, изукрашенный драгоценными камнями, а рука, протянутая им для
приветствия, была вся в перстнях. — Я мать Юб, — произнесла она хрипловатым
чувственным голосом. Темные глаза ее с интересом изучали капитана.
— Вот это леди Риган Мак-Дуфф, — промямлил капитан,
растерявшись под этим бесстыдным взглядом и в конце концов решив, что не так
понял аббатису. — Ее шлет сюда лаэрд Киллилоха, чтобы она стала монахиней в
вашей обители. Об этом было договорено уже много лет назад с матерью Уной,
родственницей лаэрда. Вот часть ее наследства, матушка.
Риган встретилась взглядом с аббатисой и, к своему
удивлению, заметила в ее темных глазах веселые искорки. Неужели эта женщина
издевается над нею?
— Но если у девицы нет призвания к монашеской жизни, —
возразила мать Юб, — тогда что ей делать здесь?
Она взвесила на ладони тяжелый кошель. Бывало, ей давали
кошельки и поувесистее, но и этот не так уж легок. Девица, несомненно, кое-чего
стоит…
— Это одна из двух наследниц Бен Мак-Дун, — объяснял тем
временем капитан. У покойного лаэрда Торкиля Мак-Дун родились две девочки.
Сыновей им с женой не дал Бог. Потом лаэрд Киллилоха — тот самый родственник
матери Уны — предназначил одну из девочек в жены своему старшему сыну. А эта —
младшая. Лаэрд не мог допустить, чтобы у Мак-Дун было сразу две наследницы, а ее
сестра теперь уже замужем и носит дитя под сердцем. Этой девушке с рождения
была уготована участь монахини здесь, в вашей обители. Вот почему мы здесь,
матушка.
— А где находятся земли Бен Мак-Дун? — поинтересовалась мать
Юб.
— В горах Аллоа, почти что у другого моря, матушка. Мы ехали
сюда целых пятнадцать дней.
— Понимаю… — мать Юб задумалась. Девушку наверняка отослали
столь далеко, па другой край страны, чтобы клансмены Мак-Дун не подняли мятежа
против лаэрда Киллилоха, который ловко заграбастал наследство обеих девиц,
женив сына на старшей…
— Назовите мне имя вашего лаэрда, капитан.
— Элэсдейр Фергюсон, матушка.
— Передайте Элэсдейру Фергюсону, что он может не
беспокоиться более о судьбе леди Риган. Передайте, что я клятвенно заверяю его,
что ни он сам, ни кто-либо из клана Мак-Дун никогда не увидит этой девушки.
Теперь она под моей опекой. — Мать Юб улыбнулась:
— Можете идти, капитан.
И тут, к величайшему изумлению аббатисы, капитан преклонил
колена перед Риган и почтительно поцеловал ей руку:
— Да хранит вас Бог, леди.
Потом поднялся и со вздохом вышел. Привратница поспешила
выпроводить его.
— Пойдем со мною, — тоном, не терпящим возражений, сказала
мать Юб и, повернувшись так стремительно, что зашуршали юбки, обвившись вокруг
щиколоток, вышла из комнаты.
Риган последовала за высокой монахиней, чтобы поспеть за
нею, девушке пришлось почти бежать. В здании, как выяснилось, был просторный
внутренний двор с прелестным розарием. Там было очень тихо, и сквозь окна
первого этажа слышны были молитвы — монахини возносили хвалы Господу в своих
кельях-одиночках. Когда они пересекли двор, мать Юб открыла какую-то дверь. Они
поднялись вверх по ступеням и оказались в просторной светлой комнате.
Тут монахиня резким движением сорвала с головы клобук, и
черные волосы заструились по ее плечам. Повернувшись к девушке, она приказала:
— Сними плащ, дева. Я должна получше рассмотреть тебя.
Удивленная, Риган повиновалась. Под темным плащом она
облачена была в темно-синюю тунику. Мать Юб сама стянула покрывало с головы
Риган.
— Иисусе! Какие великолепные волосы! — Тут она повернулась к
мужчине, который неведомо как и когда очутился в комнате:
— Ну, какова грива, Гуннар? Не солома, как у твоих датских
девок, а настоящее золото! Да еще с серебряным отливом! — Потом она вновь
повернулась к Риган; — Разденься, дева.
— Леди! — Риган была потрясена. Мать Юб отвесила Риган
пощечину:
— Повинуйся мне, дева! Теперь я твоя госпожа. Здесь, в
обители Святой Майры, правлю я!
— Так что же вы за монахиня, если у вас в комнате находится
мужчина и вы сами требуете от девушки, чтобы она щеголяла перед ним нагишом? —
не унималась Риган. — И где матушка Уна? Не думаю, чтобы она одобрила ваше
поведение. Я не желаю здесь оставаться!
Человек медленно поднялся со стула. Он был среднего роста, с
почти квадратным телом, и, на первый взгляд, казался несколько грубоватым.
Череп его был гладко выбрит, но на темени оставлена темно-пепельная косица,
перехваченная у основания кожаным шнурком с бронзовыми наконечниками. Подойдя к
Риган, он взглянул девушке прямо в глаза, но она не затрепетала, подобно сотням
других, на кого он так глядел прежде. Улыбка его была ледяной. И вдруг он
схватил ее одной рукой за волосы, а другой рванул тунику у ворота так, что она
разорвалась почти надвое. Он быстро освободил ее тело от обрывков одежды и
отошел, чтобы полюбоваться.
— Девственница-блондинка, — одобрительно сказал он. Голос
его звучал хрипло. — Это кругленькая сумма. Донал Рай говорил, что от мавров за
блондинку-девственницу можно получить целое состояние. А эта к тому же очень
молода…
— Я не девственница! — Риган плюнула ему в лицо. Вот вам!
Это спутает их планы, что бы они ни задумали.
— Не девственница? А сюда тогда зачем явилась? — завизжала
мать Юб. — Ты, должно быть, вконец потеряла стыд, если являешься в святую
обитель, утратив девственность!
Мужчина оглушительно расхохотался:
— Уймись, Юб! Да девка просто врет без зазрения совести,
чтобы спастись! Что, разве я не прав, милашка?
— Я не лгу! — зло бросила Риган.
— А вот сейчас и проверим! — и он снова крепко схватил ее за
волосы.
— Я не лгу! — упрямо повторила Риган.
