Донал Рай потрепал растерянную девушку по руке, стараясь ее
успокоить:
— Не переживай так, Риган Мак-Дуфф. Сейчас я кое-что тебе
объясню, попытайся понять. Ты узнала физическую сторону страсти лишь дважды, и
притом с худшей стороны.
Муж твоей сестры наверняка не имеет ни малейшего
представления о том, как любить женщину. Он стремился лишь к тому, чтобы
потушить огонь, пылающий в его чреслах. А умный мужчина хорошо знает, что чем
больше наслаждения доставит он женщине, тем слаще станет любовь для него
самого… И поэтому всегда стремится воспламенить женщину страстью. Что же до
Гуннара Кровавого Топора, то этот дикарь хотел лишь позабавиться, а заодно и
проверить, не солгала ли ты ему… И плевать ему было на то, что чувствуешь ты.
Ни один мужчина еще не тронул твоего сердца, твоей души. Ты и представления не
имеешь о том, как сладка бывает любовь, но верь мне, моя красавица, вскоре ты
это узнаешь.
…Разумеется, Риган ему не поверила. Она знала лишь, что он
пытается усыпить ее страхи. Она поражена была его добротой. Ведь никто еще не
разговаривал с нею так.., так ласково и успокаивающе. Но Риган лишь надеялась,
что он как можно позже убедится, что она и вправду не может испытывать
наслаждения от плотской любви. Она с грустью вздохнула — впервые за всю жизнь
ей было так тяжело… Что станется с нею? И с малышкой Морэг?
Правда, грусть ее не могла долго продлиться, ведь она жила в
чистоте, тепле и сытости, подобных которым не изведала прежде ни разу за всю
жизнь… А в лице Морэг она обрела настоящую, верную и преданную подругу —
девушка была безгранично благодарна госпоже за то, что та избавила ее от участи
простой рабыни. Прислушиваясь к разговорам других женщин на корабле, Морэг
успела понять, что лучшее, на что она могла надеяться, будучи выставленной на
продажу на невольничьем рынке в Дублине, — это на, участь прислуги в
каком-нибудь доме. Ну, а худшее… Она попала бы в грязный портовый бордель — там
всегда есть нужда в женщинах: ведь там они мрут как мухи, продержавшись год или
от силы два…
Донал Рай милостиво предоставил им свободу передвижений по
своему дому. Они не жили затворницами, а мирно прогуливались по внутреннему
дворику, по гравиевым перекрещивающимся дорожкам прелестного садика,
присаживались на мраморные скамеечки отдохнуть и поболтать… В садике цвели
поразительной красоты дамасские розы, нежные бутоны уже вовсю распускались,
издавая пьянящий аромат… Разросшийся розовый куст словно вился по стене, а
самые любопытные ветви даже выглядывали на улицу… А в том месте, где
перекрещивались ухоженные дорожки, в центре круглого бассейна мирно журчал
фонтан…
Девушки частенько прогуливались по широкой стене, отделяющей
сад от городских улиц, с интересом наблюдая за прибывающими в гавань кораблями.
Среди них были и небольшие каботажные суда, и более крупные, самых
разнообразных видов пассажирские и рыбачьи, и утлые лодчонки, бесстрашно
бороздившие воды Лиффи. Каждый день старая Эрда водила их в свое царство чистой
воды и благовоний — и они наслаждались купанием. Риган никогда прежде не знала,
что кожа ее так нежна и шелковиста. Порой она думала о Груочь — и от всего
сердца желала, чтобы сестра испытала подобное наслаждение. Но шестое чувство
подсказывало Риган, что Груочь не думает о ней. Да, сестра навеки потеряна для
нее…
Однажды, гуляя по стенам, окружающим дом Донала Рая и
любуясь морем, девушки увидели большой и необыкновенно красивый корабль,
входящий в гавань Дублина. Это было очень грациозное судно, не менее двух сотен
футов в длину, в «латинском» духе, с треугольным парусом — шелковым, расшитым
золотом, в яркую зеленую полоску. Корабль вошел в устье реки, подплыл к
пристани — и вовсю захлопотали матросы, закрепляя толстые канаты… Обе девушки округлили
глаза.
— Никогда прежде не видела ничего прекраснее! — выговорила,
наконец, Риган.
Морэг нечего было возразить:
— Чудесный корабль, легкий и сильный, это сразу видно… К ним
незаметно подошла старая Эрда и сразу поняла, что привлекло их внимание.
— Это «И-Тимад», корабль Карима-аль-Малики, доброго друга
нашего хозяина. Его-то мы и ждем…
— А что значит «И-Тимад»? — спросила Риган у Эрды.
— «Надежда», — последовал ответ. Потом старуха засуетилась:
— Пойду-ка и прослежу, чтобы в бане все приготовили для
молодого господина. Он-то знает толк в банях — ведь господин истинный мавр! Он
провел много недель в море и телом и душой истосковался по пресной воде и
благовонным маслам. А вы оставайтесь здесь, мои цыплятки, Скоро сами увидите
Карима-аль-Малину. Скорее всего, он явится в сопровождении своего первого
помощника и ближайшего друга Аллаэддина, — старуха хихикнула. — Этот дьявол
Аллаэддин просто обворожителен! — и поспешила в свое царство.
Девушки присели на теплые камни, поглядывая на улицу, болтая
о всякой ерунде и просто наслаждаясь погожим летним деньком. И вдруг в конце
улицы показались двое мужчин. Они шли со стороны гавани. Оба были облачены в
просторные и длинные белые хламиды. Когда они достигли ворот дома Донала Рая,
один из них поднял глаза и обаятельно улыбнулся девушкам. Риган скромно
отвернулась, но Морэг с готовностью ответила улыбкой этому незнакомцу с
угольно-черной бородой и сверкающими темными очами. А когда тот послал ей
воздушный поцелуй, она хихикнула.
— О, это лихой кавалер, — шепнула она Риган. — И явно
дамский угодник…
— А как ты догадалась? — спросила Риган. — Ведь ты почти всю
жизнь провела в монастырских стенах. Что можешь ты знать о мужчинах?
— Мать У на всегда говорила, что я гожусь больше для
замужества, нежели для монастыря. Так уж я устроена от природы, — честно
призналась Морэг. — Она даже собиралась подыскать мне подходящего жениха — сына
какого-нибудь пастуха из окрестных сел. Она обещала мне в приданое из монастырской
казны по серебряной монетке за каждые три года, что я там провела, и еще белья…
Мать Уна говорила, что пятнадцать лет — самый подходящий брачный возраст, но
потом, когда она разболелась, мать Юб и слышать об этом не хотела. Говорила,
что пяти серебряным монеткам можно найти куда лучшее применение… Старая сука!
— А скажи, мать Уна рассказывала тебе о том, что и как
происходит у мужчины с женщиной? — начала прощупывать почву Риган.
— Да. Она не делала из этого тайны. Так уж Господь устроил,
что же тут стыдного? — стала объяснять ей, как маленькой, Морэг. — Она иногда
выпускала меня погулять за стены обители в хорошую погоду. Я даже порой видела
молодых людей, и некоторые мне о-очень нравились, но я оставалась
добродетельной.., хотя несколько раз испытала искушение, — договорила она со
смешком.
Риган была удивлена. Морэг ведь не больше тринадцати, а она
вовсе не испытывает страха перед мужчиной! Разумеется, она целомудренна. Не
ведает она, какую боль и унижение причиняет мужская похоть, как беспомощна
бывает женщина в мужских руках… Риган размышляла: сказать подруге или нет… Нет.
К чему пугать девушку? Вряд ли той когда-нибудь придется испытать подобное
унижение, безвольно покоряясь бесстыдным желаниям грубого самца. Положение
служанки при ценной рабыне избавит малышку от этого кошмара, от этой
безграничной жестокости… Не надо ей ни о чем знать…
