— А почему я должна обязательно стать Рабыней Страсти?
Почему Донал Рай отказывается продать меня просто кому-нибудь в служанки? Я не
желаю отдаваться мужчинам…
— Для служанки ты непозволительно красива, — отвечал Карим.
— Ты сама это знаешь, Зейнаб. И не лукавь — тебе это приятно. Ты всегда должна
быть честной. Да, это правда — я научу тебя, как отдаваться мужчине. Но не
только этому. Я также научу тебя, как заставить мужчину отдаться тебе и телом,
и душой.
— Но это невозможно! — заявила она. — Ни один мужчина
никогда не отдаст себя на потребу женщине! Я никогда не поверю в это, мой
господин!
Карим рассмеялся:
— Но это правда, милая Зейнаб. Красивая женщина имеет
великую власть даже над самым сильным мужчиной и может победить его в любовной
битве!
— Я замерзла… — вздрогнув, пробормотала Риган. Карим
поднялся с ложа и прикрыл деревянные ставни.
Затем, подойдя к сундуку и подняв крышку, достал тонкое
шерстяное покрывало и протянул его Риган:
— Под ним и рядом со мною ты скоро согреешься. Давай-ка
ляжем рядышком, — и, не дождавшись ее ответа, он распростерся на ложе и
протянул к ней руки.
— Ты хочешь спать со мной? — глаза Риган вновь были полны
страха, но голос звучал твердо.
— Это наша с тобою общая спальня, — спокойно объяснил он. —
Полезай под покрывало, Зейнаб, ведь я сказал тебе, что не возьму тебя силой. Я
не лгу тебе.
…А перед глазами у нее стоял Иэн Фергюсон, бесстыдно
бахвалящийся перед нею своей мужской статью, Иэн Фергюсон, который безжалостно
истерзал ее девственную плоть, удовлетворяя свою животную похоть, растаптывая
ее душу… Гуннар Кровавый Топор был немногим лучше, но, по крайней мере, ей не
пришлось глядеть в его искаженное лицо, когда он ее насиловал…
Она взглянула на Карима-аль-Малику. Он лежал на спине,
закрыв глаза, но она чувствовала, что он не спит. Можно ли ему довериться?
Должна ли она ему поверить?
Дрожащей рукой она откинула покрывало и скользнула в тепло…
Тотчас же ее обняли мужские руки — Риган даже подпрыгнула.
— Что ты делаешь? — испуганно спросила она.
— Так ты скорее согреешься, — ласково сказал Карим, —
прижмись ко мне. Но, если ты не хочешь, что ж, я понимаю тебя…
Она чувствовала тепло его руки на своих плечах. Ощущала все
его крепкое тело… Присутствие его отчего-то действовало успокаивающе.
— Но не позволяй себе ничего больше! — все же предупредила
она сурово.
— Только не сегодня. — В сгустившейся тьме она не увидела
его улыбки. — Покойной ночи, моя милая Зейнаб. Покойной ночи…
— Ну? — поинтересовался поутру Донал Рай. — Вправду ли
Зейнаб стоит того серебра, что я отвалил за нее викингу?
— На все свое время, старый друг! — отвечал
Карим-аль-Малика. — Девушка стала два раза подряд жертвою двух грубых и
неотесанных мужланов. Нужно время, чтобы завоевать ее доверие. Но я добьюсь
этого. Никогда не было у меня подобной ученицы. Она невежественна и вместе с
тем мудра не по годам. А о любви, и тем более о страсти, она не имеет ни
малейшего представления. Пройдет по крайней мере год, прежде чем ее можно
будет, не стыдясь, преподнести калифу. А может, и того больше… — Карим
отхлебнул горячего вина, приправленного специями, из серебряного, отделанного
ониксом кубка. — Ты согласен дать мне такой срок или, может быть, предпочтешь
выставить ее на продажу на хорошем рынке в Аль-Андалус и вернуть себе свои
деньги? Ведь на ее обучение нужно будет потратиться…
— Нет! Нет! Девушка — настоящее сокровище. Я понял это сразу
же, как только этот чурбан Гуннар Кровавый Топор ввел ее в мои покои! Она обвела
его вокруг пальца, словно ребенка! Эрда рассказала мне, что Зейнаб и Ома
сдружились на корабле Гуннара. Тогда Зейнаб и придумала сказать викингу, что
если ее предложить мне вместе со служанкой, то это меня очень впечатлит. Ха-ха!
Она умна как бес, Карим-аль-Малика! — Донал Рай посерьезнел:
— Сколько ты еще пробудешь в Дублине? И куда направишься
отсюда?
— Разгрузка моего корабля уже закончена, Донал Рай. Думаю,
за неделю мы успеем наполнить трюмы — тогда мы и отплывем в Аль-Малику. Сейчас
самая середина лета, но в воздухе уже чувствуется дыхание осени. Я хочу
поскорее убраться из неприветливых северных морей. Кроме того, я полагаю, что
обучение Зейнаб пойдет куда успешнее, если ее вырвать из привычного окружения.
Донал Рай кивнул:
— Ты мудр. А где она станет жить?
— У меня есть вилла в пригороде Аль-Малики. Поселю ее там.
Все девушки, которых я когда-либо обучал, жили в этом прелестном местечке. Там
все пробуждает чувственность — ласковые вышколенные слуги, роскошь и истома во
всем… Зейнаб перестанет робеть, оказавшись в «Раю».
— В «Раю»? — хозяин оторопел. Карим рассмеялся:
— Я назвал так мою прелестную виллу, мой добрый друг. Дом
расположен у самого моря, окружен садами и фонтанами. Там царит мир и покой…
— А твой отец? — спросил Донал Рай.
— Он предпочитает городскую жизнь, а мне предоставляет
полную свободу. В каком-то смысле я оправдал его ожидания. Я в хороших
отношениях с семьей, независим и богат, да к тому же и пользуюсь уважением. Я
разочаровал его лишь в одном: у меня нет ни жены, ни наследников. Но этим я
предоставляю заниматься старшим братьям — Джафару и Айюбу. И все же отец мой
разочарован…
— И его можно понять, мой мальчик. Человек столь страстный,
как ты. Карим, наверняка зачинал бы только сыновей. К тому же младший сын
Хабиба-ибн-Малика — это прекрасная партия… — закончил с улыбкой Донал Рай.
— Я еще не созрел для женитьбы, — отвечал Карим. — Мне
нравится моя свободная жизнь. Может быть, если мой опыт с Зейнаб будет удачен,
я после нее возьму еще пару учениц…
— А в твоем гареме много наложниц? — поинтересовался Донал
Рай.
— У меня вовсе нет гарема, — отвечал Карим. — Я слишком
редко бываю дома, а женщины, предоставленные самим себе, впадают в беспокойство
и становятся беззащитными перед соблазном… Они постоянно должны ощущать твердую
мужскую руку. Вот когда я женюсь, тогда и заведу гарем.
— Возможно, ты прав, — кивнул Донал Раи. — Ты мудр не по
летам, Карим-аль-Малика!
— Разреши Зейнаб и Оме гулять по саду, Донал Рай, — попросил
Карим. — Мы будем в море несколько недель кряду, и они будут узницами в каюте
корабля. Я не могу предоставить им свободу передвижения по судну: они возбудят
похоть в моих матросах, а это опасно.
Донал Рай кивнул, соглашаясь:
