Все это звучало вполне разумно. И все же это подозрительно…
Чересчур разительная перемена произошла в ней за одну ночь. Она умна — это он
уже знал. Просто совершенно неопытна, и, похоже, в детстве ее не приучили к послушанию.
Она привыкла быть своевольной, но, может быть, впервые наказав ее, он разом
выбил из нее упрямство? Ну-ну…
Они отправились в королевство Эрды. Старуха уже поджидала
их. Эрда была прекрасной банщицей, а Зейнаб способной ученицей. Она старательно
копировала действия Эрды, тщательно водила скребком по телу Карима, потом
сполоснула его теплой водичкой… Подражая Эрде, она грациозно запустила ручку в
алебастровый кувшин с мылом, растерла ароматную жидкость по широкой груди
Карима, покрыв все его тело воздушной пеной. Ее нежные ладошки скользили по его
мускулистой спине…
— Сегодня у меня все кости ломит, Зейнаб, — заохала Эрда. —
Преклони колени, девочка, и вымой ноги Кариму-аль-Малике, но помни: каждый
палец нужно мыть отдельно.
Когда Зейнаб справилась с заданием и подняла голову, взгляд
ее неожиданно уперся прямо в его мужское достоинство. Ошарашенная, она лишь
вопросительно взглянула на учителя.
— Действуй с нежностью. — В этом и заключался весь
инструктаж, но его в сапфировых глазах плясали чертенята.
— Да, мой господин, — кротко ответствовала Зейнаб. — Вещь
невелика, я справлюсь быстро, — прибавила она невинно.
Эрда даже крякнула, но старуху позабавила эта скрытая
насмешка.» Что-то между ними эдакое происходит, — думала она, — вот только что
именно?«
Зейнаб тем временем намыливала член Карима-аль-Малика и его»
тайник жизни» своими легкими пальчиками… Она нежно массировала член,
зачарованно наблюдая, как он увеличивается в длину и ширину. Это и впрямь было
удивительно, но на прелестном личике девушки не отразилось ни восхищения, ни
страха. Когда же член стал совершенно каменным и поднялся вверх, Зейнаб как ни
в чем не бывало встала и, протянув руку к ближайшей чаше, до краев наполненной
водой, сказала:
— Позвольте мне ополоснуть вас, мой господин, мыло, должно
быть, жжет нежную кожу…
— Зейнаб!!! — раздался предостерегающий крик старухи, но
девушка уже окатила Карима-аль-Малику с головы до ног. — Это же холодная!..
Долгое время было тихо — слышалось лишь мирное журчание
фонтана да звук падающих на мраморный пол капель…
— О Бо-о-оже… — тихо и растерянно протянула Зейнаб. Предмет
мужской гордости Учителя Страсти Карима-аль-Малики тотчас же съежился и скрылся
в потайных складках.
…Она сделала это нарочно, размышлял он. Ну конечно же! Это
отмщение за вчерашнее его рукоприкладство.
— О господин мой, простите! — молила Зейнаб. — Я уверена
была, что в чаше теплая вода. Эрда всегда заранее все подготавливает. Я думала…
— Но, курочка моя, разве я не просила тебя это сделать? ??
укоризненно воскликнула Эрда, указывая на кувшин с горячей водой. — Боюсь, ты
позабыла…
— Глаза мои были ослеплены мужской мощью моего господина.
Ведь я всего лишь невежественная северная дева… — И, не тратя попусту слов,
ополоснула все его тело, но на этот раз приятной теплой водицей.
…Еще бы! Разумеется, это злой умысел. Карим опасался, что
все-таки придется прибегнуть к порке — и в то же время уже был совершенно
уверен, что это будет лучшая Рабыня Страсти, непревзойденная гурия, его
гордость!..
Ласково улыбаясь, она за руку подвела его к бассейну.
— Вам уже лучше, господин мой? — заботливо спросила она.
— Рыжая хитрая лиска! — тихо произнес он.
— Да, мой господин… — столь же тихо ответствовала она.
— Ты схватываешь все на лету, — сказал он. — Ты прекрасно
меня вымыла, совершив лишь один мелкий промах. Не повторяй впредь подобной
ошибки, Зейнаб, иначе отведаешь моего кнута. Больше предупреждать не стану, мой
цветочек…
— Как прикажет мой господин, — кротко прошептала Зейнаб,
опустив золотые ресницы, но скромность была явно показной.
…Она объявляет ему войну. Тут он понял это совершенно
отчетливо. Внешне она будет покорной, а душою не покорится никогда! Вызов
брошен… Но Карима это лишь раззадорило. Он приручит ее, не сломив, однако, духа
девушки. Ведь сломленная, она будет лишь одной из прекрасных ликом и телом
жемчужин гарема, но долго там не протянет… Нет, она должна быть сильна, и в то
же время уметь склоняться. Полно, да возможно ли такое?..
Они воротились в свою спальню. Надевая верхнее платье, Карим
сказал:
— Мне нужно в гавань — проследить, как идет погрузка товаров
в трюмы «И-Тимад». Прикажи Оме принести тебе что-нибудь перекусить. Отдохни
хорошенько — днем я ворочусь и мы продолжим уроки.
Проводив его, Зейнаб откинула крышку сундука с одеждой, но
обнаружила, что он пуст.
— Ома! — позвала она.
Девушка тотчас же появилась из смежной комнаты. На ней был
надет странный чужеземный наряд, а другой, подобный ему, она перекинула через
руку.
— Донал Рай велел служанкам подогнать для нас по фигуре
кое-что из нарядов его матери. Это одеяние называется «кафтан», его носят все
женщины в Аль-Андалус. Господин говорит, что нам пора привыкать к мавританскому
платью. Вот, надень. Ну не прелесть ли?
Кафтан был сшит из небесно-голубого шелка. Воротник оказался
довольно высок, но грудь при этом оставалась почти открыта — странной формы
вырез был украшен серебряным шитьем, как и края длинных и необыкновенно широких
рукавов. Зейнаб надела платье через голову, вздрогнув от наслаждения при
ласковом прикосновении шелка к телу.
— Как красиво… — задумчиво сказала она.
— А теперь я принесу что-нибудь поесть, — засуетилась Ома.
— Давай-ка поедим на воздухе, в саду, — предложила госпожа,
и служанка радостно согласилась.
Карим-аль-Малика сидел в своей каюте на борту «И-Тимад»в
обществе своего верного товарища и тщательно обдумывал дальнейшие свои
действия, необыкновенно забавляя этим Аллаэддина.
— Никогда прежде не было такого, чтобы женщина поставила
тебя в тупик, тебя… — хмыкнул Аллаэддин. — Признаюсь, эти северные девы
совершенно особенные. Малютка Ома, пусть и девственница, но уж никак не
дурочка!
— Они чересчур независимы, — медленно и задумчиво произнес
Карим. — Не поручусь, что такая женщина вообще способна стать хорошей Рабыней
Страсти. Никогда прежде не встречал такую… А что, если она вообще не поддается выучке?
— Она сопротивляется тебе? — с любопытством спросил
Аллаэддин.
