— Скорее всего, в этом вина ее мужа, — возразила госпожа
Музна с необычной для нее горячностью. — У него кроме нее было две жены и при
этом ни одного ребенка. Нет, племянница моя тут ни при чем.
— Ну, даже если это и так, — отвечал Хабиб-ибн-Малик своей
первой жене, — то она чересчур стара для Карима, да к тому же еще и один глаз у
нее косит…
— Думаю, нам следует подыскать для сына прекрасную юную
девственницу, — деликатно вмешалась госпожа Алима. — Непорочная дева — мягкий
воск, которому легко придать нужную форму…
— К тому же всем известно, сколь искусный мастер наш Карим,
— подмигнув братьям, захохотал Джафар. Затем спросил напрямую:
— А мы будем иметь счастье лицезреть эту поразительную
красотку, братишка?
— А мне можно с нею познакомиться? — спросила Инига.
— Инига! — ахнула ее мать. Побледнела даже госпожа Муз на.
— Но почему мне нельзя встретиться с нею, мама? Ты же
когда-то была сама такой же пленницей, как и она теперь! А она добрая. Карим?
Как ее зовут? — затормошила сестра Карима.
— Имя ее Зейнаб. Да, моя Инига, она очень милая и совсем еще
юная девушка, на год моложе тебя, но если не разрешит мама, то ты не
встретишься с нею, сестренка. В этом вопросе я предоставляю матери право
решать.
Алима была потрясена тем, что дочь с такой легкостью при всех
упомянула о материнском прошлом. Конечно, Инига в каком-то смысле права, но
Алима свободная женщина уже около тридцати лет! Она успела обо всем забыть.
Хабиб освободил ее сразу же после рождения Джафара. А все горести рабства
стерлись из ее памяти, когда любовь Хабиба согрела ее душу и сердце… И все же —
Рабыня Страсти?.. А Инига так невинна…
— Ну пожалуйста, мама! — Инига пустила в ход одну из самых
обворожительных своих улыбок.
Но Алиму труднее было растрогать, нежели всех остальных,
вместе взятых.
— Прежде я должна сама познакомиться с этой Зейнаб, — твердо
сказала она. — Когда я раскушу ее, вот тогда и решу, достойна ли эта девушка
знакомства с дочерью порядочного семейства! И кончим на этом, Инига!
— Справедливое и мудрое решение, — широко улыбнулся
Хабиб-ибн-Малик. — Как всегда, моя дорогая, ты на высоте.
Карим поднялся с кушетки, омыл пальцы в чаше с ароматной
водой и вытер их льняным полотенцем, тотчас же протянутым одним из комнатных
рабов.
— Я должен возвращаться на «И-Тимад». Зейнаб и Ому, ее
прислужницу, нужно перевезти на мою виллу в крытых носилках.
— А дары Донала Рая? — спросил отец.
— Подождут своего часа у меня на складах. Мне нужно еще
купить арабских скакунов и ездовых верблюдов для путешествия в Кордову. А
Аллаэддин займется разгрузкой.
— «И-Тимад»в этот раз особенно тяжела на плаву, сынок. Что
за невероятная тяжесть в ее трюмах? Уместятся ли там еще и животные? — спросил
отец.
— Помимо всего прочего, Донал Рай посылает калифу дюжину
колонн из зеленого ирландского агата, — объяснил Карим. — В этом весь секрет.
Их трудненько будет доставить…
— Но обязательно ли нужно преподносить калифу именно ездовых
верблюдов? — вмешался Айюб. — Их дарят Абд-аль-Рахману все кому не лень. У него
огромное стадо отборных животных. А зал калифского дворца в Мадинат-аль-Захра
очень велик и просторен. Я видел его в прошлом году — это настоящее чудо!
Почему бы нам не подыскать на рынке дюжины две слонов? Каждая пара животных
понесет по одной колонне. Это будет эффектное зрелище, поверь! Если такая
процессия торжественно войдет в огромный зал, то от этого и ты, и Донал Рай
останетесь в выигрыше! Эдакого калиф не забудет…
— Ты по праву считаешься самым мудрым из всех нас, Айюб. —
Карим с восхищением и благодарностью взглянул на брата. — Ну, конечно же,
слоны! Правда, придется специально для этого выстроить еще один корабль, но
ведь, когда я стану женатым и уважаемым человеком, одной «И-Тимад» мне явно
будет недостаточно!
— А на постройку корабля хватит времени? — спросила мать.
— О, с лихвой! Зейнаб предстоит обучать еще по крайней мере
год, прежде чем она будет готова ехать в Кордову. Она, бесспорно, талантлива,
но должна быть совершенством во всех отношениях. Только тогда достигнута будет
цель Донала Рая и моя…
— Она дочь викингов? — тихо спросила мать.
— Нет, — в тон ей ответствовал Карим. — Она из Аллоа. А в
Эйре ее привез викинг, — который взял ее в монастыре, куда малышку отослали ее
равнодушные родичи. Если ты спросишь ее, мама, она сама все тебе подробно
расскажет о своей жизни. Девушка не стыдится прошлого. — Она горда?
— Зейнаб — дочь благородных родителей, Мать понимающе
кивнула… Дева благородных кровей — и столь резкий поворот в судьбе не сломил
ее! Отец Алимы был состоятельным землевладельцем. И она понимала, сколько сил
потребовалось Зейнаб, чтобы выстоять — ведь сама она когда-то… Да, теперь Алима
просто жаждала познакомиться с девушкой!
— Пусть твоя гостья отдохнет пару дней после утомительного
плавания, — вслух произнесла Алима. — А потом я приеду, и мы встретимся.
— И я тоже приеду! — жизнерадостно подхватила Инига.
— Если я позволю, — уточнила мать.
Все рассмеялись, прекрасно понимая, что даже если эта Зейнаб
окажется неподходящей подругой, то малютка Инига все равно настоит на своем…
Карим приказал подать крытые носилки — их тотчас же принесли
рабы-носильщики. Приказав им немедля отправляться на причал. Карим пересек сад
и вышел на улицу через те же маленькие воротца. За стеной уже вовсю кипела
жизнь. Уличные торговцы катили перед собою тележки с товаром, звонко зазывая
покупателей. Женщины из порядочных домов, сопровождаемые служанками, укутанные
покрывалами с головы до ног, грациозной походкой направлялись на рыночную
площадь за покупками, товары были разложены на деревянных прилавках и просто на
земле под яркими навесами, защищающими их от палящих солнечных лучей. Заметив
торговца фруктами, Карим остановился и купил огромную круглую дыню…
Разгрузка трюмов «И-Тимад» уже началась под присмотром
Аллаэддина-бен-Омара. Носильщики спешили вниз по сходням, сгибаясь под тяжестью
тюков и узлов, их черные спины лоснились от пота. Процессия направлялась в
сторону склада. Из отверстия трюма при помощи мощной лебедки уже поднимали одну
из огромных агатовых колонн. Карим наблюдал, как самые сильные рабы бережно
укладывают ее на повозку, запряженную тремя парами мулов… На полу склада было
уже расстелено сено, чтобы на полированной поверхности не осталось царапин.
Карим поднялся на борт и обратился к Аллаэддину:
