— Даже если бы нас отослали назад, в Алькасабу Малику, —
говорила возмущенная Ома, — вряд ли мы оказались бы в большей глуши… Всего две
комнатки — и каждая подходит разве что для кошки, госпожа! Зейнаб рассмеялась,
закрывая двери:
— И все же это куда лучше, чем спать в компании прочих
наложниц, которые тотчас же растащили бы у нас все, что можно и нельзя!
Возможно, эти покои действительно чересчур малы, но все же это привилегия! А уж
наше дело сделать из них изящную шкатулочку, приличествующую истинному
сокровищу! — Зейнаб хихикнула. Ома еще раз осмотрелась.
— Ну-у-у… — протянула она. — Возможно, когда здесь все
вычистят и отмоют, а потом расставят паши вещи, здесь и можно будет жить… А что
у нас там, в саду?
Они вышли в садик, посредине которого располагался круглый
мраморный бассейн. Из фонтанчика в виде бронзовой лилии била в воздух тонкая
струйка. В саду вовсе не было растений, лишь вскопанные квадратные клумбы.
— Розы, лилии и никоциана! — перечислила Зейнаб. — Вот что
мы тут посадим. Еще душистые травы… А в бассейне непременно должны быть живые
лилии, как ты считаешь, Ома? А в воду добавим благовония — для пущего эффекта…
Тут явилась рабыня-уборщица, и вскоре две крошечные комнатки
засияли.
Воротилась Баллада, одобрительно огляделась и слащаво
осведомилась:
— Какую мебель желает иметь госпожа Зейнаб?
— Ома все знает и пойдет с тобой, чтобы выбрать, — в тон ей
ответствовала Зейнаб. — А где евнухи, из которых я должна выбрать себе слугу?
— Они уже ожидают за дверью, госпожа. Пригласить их войти? —
спросила Баллада, и легкая улыбка заставила дрогнуть уголки ее тонких губ. С
госпожою Захрой она успела уже переговорить. И евнухов отобрали они сообща…
Только один был подходящим, прочие были лишь для отвода глаз. Эта Зейнаб в
порыве юной гордости наверняка выберет именно того, кого они и предназначили.
Баллада открыла дверь и приказала шестерым евнухам войти.
— Вот кандидаты, которых я отобрала для тебя, госпожа. Кого
из них вы изволите предпочесть?
Зейнаб внимательно глядела на этих шестерых. Двое старики.
Так… Один средних лет, но выглядит слабоумным. Один — совсем мальчик. Следующий
толст и огромен, и какой-то полусонный… Шестой — смуглый человек средних лет
довольно благородной наружности. Пятеро настолько откровенно никуда не
годились, что Зейнаб тотчас же поняла, кого она должна была выбрать. Наверняка
это шпион Валлады… Зейнаб еще раз придирчиво оглядела шестерых евнухов. Самый
юный, светлокожий и черноволосый, казался обеспокоенным и крайне опечаленным…
Пальчик Зейнаб требовательно указал на мальчика:
— Хочу вот этого!
— Но, госпожа… — запротестовала Баллада. — Он чересчур
молод, а миссия очень ответственна…
— Ты хочешь сказать, что выбрала для меня неподходящих слуг?
— лукаво спросила Зейнаб. — Я выбираю этого юного евнуха потому, что его проще
будет заставить повиноваться, нежели более старших его товарищей. — Потом
повернулась к мальчику:
— Как тебя зовут?
— Наджа, госпожа моя.
— Но он не пользуется уважением среди евнухов! — настойчиво
канючила Баллада. — Он будет тебе совершенно бесполезен!
— Пока нам это и не требуется. — Зейнаб была спокойна и
непоколебима. — Когда я заслужу благоволение калифа, тогда и евнухи зауважают
моего Наджу, госпожа Баллада. А теперь позволь Оме пойти с тобой и выбрать
мебель для меня.
Побежденная Баллада удалилась, уводя с собою пятерых
отвергнутых евнухов. Усмехнувшись и довольно подмигнув госпоже, Ома последовала
за ними.
Оставшись наедине с мальчиком, Зейнаб сказала ему:
— Ты можешь довериться мне. Я не бросаю слов на ветер —
калиф вскоре сделает меня жемчужиной гарема. Ведь я не простая наложница — я
Рабыня Страсти. Ты понимаешь, что это значит?
— Да, госпожа, — отвечал Наджа.
— Валлада хотела, чтобы я выбрала того, высокого и смуглого,
а ведь он наверняка ее шпион. А я выбрала тебя потому, что надеюсь на твою
преданность и верность, Наджа. И, если я вдруг обнаружу, что ты предал меня, ты
умрешь самой ужасной смертью, и никто не сможет тебя защитить от моего гнева.
Ты веришь мне?
— Да, госпожа, — ответил мальчик.
Потом добавил:
— Наср, евнух, который тебе предназначался, на самом деле
шпион самой госпожи Захры, а вовсе не Валлады. Хотя разница невелика…
Зейнаб понимающе кивнула…Так, значит, любимая жена калифа
уже в курсе дела. Это серьезный противник, но от противостояния нужно уходить
всеми возможными способами. Разумеется, подругами они никогда не станут — но
ведь необязательно враждовать!
— Госпожа Захра напрасно потеряет время, шпионя за мною,
Наджа. Я не желаю занять ее место в сердце владыки. Да и не смогла бы, даже
если бы захотела… Как можно затмить женщину, в честь которой выстроен и назван
целый город? — Зейнаб рассмеялась. — Я хочу лишь доставить удовольствие калифу.
Этому меня и обучали — дарить наслаждение. — Хоть Зейнаб и надеялась на
преданность Наджи, но она вполне отдавала себе отчет, что он, подобно всем
остальным, может быть подкуплен. Посему ей надлежало позаботиться, чтобы все,
что дойдет до ушей госпожи Захры, успокоило ее, а вовсе не встревожило…
Воротилась Ома с несколькими рабами, несущими мебель,
выбранную ею для госпожи.
— Эта старуха Валлада хотела заставить меня взять какую-то
рухлядь… Но я победила, госпожа! — Заслышав за спиною шум, она обернулась:
— Поосторожней с диваном! Поставьте его вон там! — Затем
вновь повернулась к хозяйке:
— Я подумала, что калифу должно быть удобно сидеть, пока мы
будем развлекать его.
Ома и впрямь отыскала среди всяческого барахла несколько
изысканных вещичек. Обивка дивана была голубой, с узором в виде павлиньих
перьев. Гнутые ножки его были изящно вызолочены. Выбрала Ома также и несколько
маленьких столиков, круглых и квадратных. Один из них, черного дерева,
инкрустирован был отборным перламутром, медная узорная столешница другого
покоилась на изящных ножках из слоновой кости, третий был украшен синими и
белыми плитками… Рабы притащили также несметное множество ярких подушек — цвета
изумруда, рубина и сапфира. Отыскалась и изящная лампа из позеленевшей бронзы,
и несколько висячих светильников со стаканчиками для курения благовоний…
Удостоился внимания лишь один стул с сиденьем, обтянутым мягкой кожей. Внесли
несколько бронзовых жаровен, чтобы обогревать комнаты в прохладные дни. Собственно,
больше ничего и не требовалось… Кровать для Зейнаб уже стояла на своем
возвышении, а вокруг примостились ее сундучки с нарядами. А в крошечной
комнатушке, смежной со спальней, Ома расстелила свой тюфячок. Надже полагалось
спать в коридоре, у дверей госпожи.
