— Помоги сестрице облачиться, девочка, будь ей нынче вместо
мамы. Я сам поеду за священником.
— Принесите воды для купания! — приказала Риган слугам, и,
когда те поспешно исполнили приказание, она жестом удалила их, сказав:
— Я сама вымою сестру перед свадьбой. Придете за нами, когда
вернется Мак-Фергюс со священником и женихом. Но до того не смейте нас
беспокоить!
— Почему ты отослала их? — с любопытством спросила сестру
Груочь, когда они остались одни.
— Я не хотела, чтобы кто-нибудь из них увидел тебя нагой:
твой животик, хоть он еще так мал, мог бы возбудить подозрения… — отвечала
Риган. И вдруг улыбнулась. — Погляди-ка! — она протянула сестре что-то на
раскрытой ладони. Я сама сделала маленький кусочек мыла специально для этого дня.
Оно ароматное, с лавандой…
Девушки быстренько скинули с себя одежду и вымылись по
очереди, Груочь — первая, а за нею — Риган. Они вымыли и свои длинные
золотистые косы, а потом просушили их у огня. Потом Риган вытащила из комода
чистую одежду: тонкие и мягкие льняные сорочки и длинные туники с круглым
воротом — нижние и верхние. Невесту Риган облачила в нижнюю тунику из тончайшей
зеленой шерсти, а поверх надела на сестру более короткую верхнюю тунику из
ярко-пурпурного шелка и препоясала ее позолоченным кожаным ремешком с эмалевой
пряжкой. Сама она надела одежды тех же цветов, разве что не такие яркие… Обувь
им была не нужна — ведь выходить за пределы замка они не собирались.
Груочь надела на голову узкий золотой венчик, изукрашенный
маленькими сверкающими самоцветами. Ни она, ни Риган не знали, как называются
эти камни, но Сорча всегда говорила, что этот венчик она должна надеть в день
свадьбы. Он стоил недешево и был частью ее приданого. Волосы Груочь распустила,
как и подобает непорочной невесте. Риган заплела свои волосы в косу н украсила
ее почти прозрачной лентой. Затем каждая из девушек приколола к плечу пучок
черники в знак того, что обе они принадлежат к клану Мак-Дуфф.
— А как мы с тобою поменяемся местами.., ну.., потом? —
спросила Риган сестру.
— Ты будешь стелить брачное ложе, — ведь мама не может… —
отвечала Груочь. — Там, в спальне, мы и поменяемся платьями.
— А потом? — не унималась Риган.
— Не знаю… Может быть, тебе придется провести с Иэном всю
ночь. Но если он уснет и тебе удастся потихоньку выскользнуть из спальни, ты
найдешь меня, и я займу место, которое по праву мое… Ну; не выйдет ночью —
тогда поутру… — говорила Груочь, поглаживая руку сестры, стараясь ее успокоить.
— Я не могу подобрать слова, чтобы достойно отблагодарить тебя, моя Риган!
Помни лишь: Иэн не должен заметить страха в твоих глазах, даже если тебе будет
очень страшно. Ты должна быть сильной. Лишь делай то, что он велит тебе, и
старайся не плакать.
Когда наконец их призвали в зал, они увидели, что Сорчу уже
снесли вниз из спальни на носилках двое сыновей Мак-Фергюса от его первого
брака. Собрались все: Фергюсоны из Киллилоха, все клансмены, те Мак-Дуффы из
клана Бен Мак-Дун, которых пощадил Мак-Фергюс, и священник.
— Подойдите! Подойдите сюда! — Мак-Фергюс поманил их
костлявым пальцем. Когда девушки приблизились, он взял Груочь за руку и подвел
ее к своему сыну.
» А на меня он даже не взглянул «, — подумала Риган. И если
бы не венчик с яркими самоцветами, он не смог бы различить их. Никто бы не
смог. И тут, неведомо по какому наитию, она поняла, что обман, который они
затеяли, — дело доброе… Глаза Риган встретились с потускневшими очами матери —
это был первый такой взгляд, которым они обменялись за всю жизнь. Губы Сорчи
тронула слабая улыбка торжества. Но в следующее мгновение глаза ее вновь
устремились на возлюбленную Груочь.
» Сука, — подумала Риган. — Ты принесла нас обеих в жертву
во имя своего возмездия, теперь нам предстоит разлука, нам, которые всю жизнь
были вместе… Интересно, как отнесся бы наш отец к тому, что ты содеяла, Сорча
Мак-Дуфф?..«
Риган так глубоко ушла в себя, что почти не обращала
внимания на происходящее вокруг. Вдруг она увидела, как ее мать вздохнула с
облегчением. А Мак-Фергюс с размаху хлопнул старшего сына по спине. Груочь изо
всех сил старалась выглядеть как подобает смущенной новобрачной. Церемония
бракосочетания была окончена — герольды затрубили в трубы. Слуги принялись
обносить гостей кубками с вином, а сестры подошли к матери, которая слабела с
каждой секундой. Мак-Фергюс тем временем любовался, как жених и его братья лихо
выплясывают…
Что бы там Сорча Мак-Дуфф ни думала о Фергюсонах, но Риган
вынуждена была признать, что все они были хороши собой:
— с каштановыми волосами, синеглазые… Все они были одеты
почти одинаково — вокруг талии каждого был обмотан плед, закрепленный кожаным
ремнем. А вороты белых льняных сорочек были распахнуты на груди, выставляя на
всеобщее обозрение густую растительность, которой могли похвалиться все
отпрыски Мак-Фергюса, кроме разве что самых младших. Обувь плотно облегала
ступни, а кожаные ремешки обхватывали до колен их стройные ноги. На женихе
обувь была кожаная, братья же его обуты были в туфли, сшитые из прочной
водонепроницаемой ткани. Все они шумно пили, выкрикивая тосты в честь брата и
его молодой супруги, танцевали перед гостями…
Приступ удушающего кашля сотряс Сорчу, и, когда дочерям
удалось сообща облегчить ее муки, она прохрипела:
— Первая брачная ночь… Я должна узнать, что с моей Груочь
все в порядке прежде, чем умру! Отведи сестру в спальню, Риган, и приготовь там
все как надобно — я ведь сама не могу…
Девушки выскользнули из зала, не замеченные никем.
Мак-Фергюс и прочие приглашенные в это время как раз
заливались хохотом, услышав чей-то на редкость похабный тост. Близнецы во весь
дух неслись вверх по лестнице в спальню, заранее заготовленную для новобрачных.
Груочь торопливо сорвала с себя подвенечный наряд, переоделась в платье Риган и
наспех заплела волосы в толстую косу.
— А я.., должна быть обнаженной? — спросила Риган сестру,
стоя в одной льняной сорочке и расчесывая гребнем золотые волосы.
— Да, — отвечала сестра. — Так одежда, по крайней мере, не
будет разорвана в клочья нетерпеливым жеребцом, моя Риган…
— Груочь… — поправила ее сестра. — Я Груочь, а ты Риган.
Помни!
— — Ложись в постель, — поторопила ее» Риган «. — Я уже
слышу шаги на лестнице. У мамы очень мало остается времени. Думаю, она не
доживет до утра…
И только успела новоявленная невеста взобраться на высокое
ложе, как двери покоя с треском распахнулись, и гогочущая толпа родичей
втолкнула в спальню голого Иэна Фергюсона.
— Исполни супружеский долг! Жена ждет не дождется! — заорал
отец. Потом, грубо схватив за рукав переодетую сестрицу, вытолкал ее из
комнаты. — А тебе теперь здесь вовсе не место, ты, маленькая монашка!
