— Обещаю тебе, моя дорогая, — сказал он, беря ее руки в
свои, — те, что будут посланы на разведку, разузнают все, что можно, об Иниге.
Это все, что я на данный момент могу сделать, Зейнаб. А теперь поцелуй меня. Я
истосковался по твоим губам… — Его златокарие глаза сияли. . Она притянула его
голову к себе, но мысли ее витали далеко, и она чисто автоматически целовала
его. И все равно поцелуи ее привели любовника в восхищение. Она все чаще
изумлялась, насколько заученными сделались ее ласки… Как хотела бы она, чтобы
все было иначе! Она чувствовала бы себя виноватой, не будь ей прекрасно
известно, что Хасдай не испытывает к ней любви. Вместо этого она думала лишь о
Кариме, который тут, совсем близко, под одной с нею крышей, в то время как она
лежит в объятиях другого мужчины… Знает ли он, что она здесь? Думает ли о ней?
Он думал о ней… Лежа один на просторной постели, он гадал,
как случилось так, что она стала собственностью Хасдая-ибн-Шапрута. Нази был
молод, хорош собой и выглядел очень мужественным. Хорошо ли Зейнаб с ним? Карим
вздохнул…Счастлива ли она? Зачем, во имя Аллаха, Судьба снова сводит их, не
давая возможности соединиться? Неужели мало ему его боли? Аллаэддин пообещал,
что утром Ома ответит на все их бесчисленные вопросы.
Карим не спал, да и не хотел засыпать… Посланник калифа
своими резкими словами вернул его к действительности. Да, теперь он
ответственен за Малину и за ее народ. Он не мог, не смел обесчестить память
отца и всех предков. Они основали город и сделали все для его процветания. Он
не мог позволить, чтобы все их усилия остались втуне лишь из-за того, что его
постигло горе…
Уже рассветало, а он так и не сомкнул глаз. Вошла служанка с
завтраком. Карим поглядел на поднос и поморщился. Но служанка, старая женщина,
знавшая его с самого детства, сказала непреклонно:
— Врач сказал, что я должна приготовить для вас именно это,
а вы обязаны все это съесть, мой господин. Ведь вы теперь слабее дитяти, вам
надобно поднабраться сил, чтобы разыскать и покарать Али Хассана!
Карим с грустью взглянул на тарелку просяной болтушки и с
тяжким вздохом взялся за ложку… Прикончив все дочиста, он очистил сваренное
вкрутую яйцо и съел его, затем принялся за ломтик сладкой дыни. Был на подносе
и маленький кубок с вином, и кусок хлеба с ломтиком козьего сыра, но доесть все
он был просто не в состоянии… И все же после еды почувствовал себя гораздо
лучше.
Пришел Аллаэддин, но не один, а с Омой. Девушка подробно
объяснила Кариму, почему Зейнаб теперь принадлежит Хасдаю-ибн-Шапруту.
— Она любит его? — спросил Карим.
— Разумеется, нет. И он не испытывает к ней любви, —
отвечала Ома. — Она была привязана к калифу, это я знаю, но с Нази они всего
лишь добрые друзья.
— У нее есть дети? — В глазах Карима застыла тоска.
— Дочка по имени Мораима, — ответила Ома. — Калиф любит дитя
и очень добр к ней. Моя госпожа не привезла с собою ребенка лишь потому, что
боялась, как бы дальняя дорога не повредила маленькой принцессе.
А позже, воротившись к хозяйке. Ома сообщила;
— Он спросил, любишь ли ты Нази… Думаю, ты все еще дорога
ему. А когда я рассказала о ребенке, он сильно загрустил.
Зейнаб подняла руку, словно защищаясь:
— Не говори больше ни слова! Не хочу ничего знать, Ома! Ты
же знаешь — я живу так не по собственному выбору. Я примирилась со своей
участью. Не говори мне ничего, что может вновь сделать меня несчастной,
возмутить мое, пусть призрачное, спокойствие…
Она не видела его, хотя Карим наблюдал за нею, когда она
прогуливалась в садике либо в обществе Нази, либо с Омой. Она стала еще
прекраснее, чем была, думал Карим… Для него было совершенно очевидно, что
любовь к ней жива в его сердце и что всегда будет он любить свою златокудрую
Зейнаб… Однажды он увидел, как Хасдай остановился и запечатлел поцелуй на ее
устах. Карима охватила бешеная злоба — но вот она подняла лицо и улыбнулась
Нази чарующей улыбкой без малейших признаков страсти… Злоба тут же улеглась. Ома
не прибегла ко лжи во спасение больного — Зейнаб и впрямь не любит своего
господина! Но любит ли она все еще его, Карима?
С каждым днем ему становилось все лучше, и уже через неделю
он сам стал участвовать в учениях, которыми руководил капитан сакалибов.
Миновала еще неделя — и Карим почувствовал, что уже вполне физически окреп.
Одежда перестала свисать с него, словно с распялки, да и спал он ночами
спокойно… А воины его уже выезжали из города, дабы продемонстрировать свою
военную мощь. Он ни секунды не сомневался, что шпионы обо всем донесут Али
Хассану. Начиналась захватывающая игра в кошки-мышки с наглым бандитом…
И вот через месяц Хасдай объявил Зейнаб:
— Мы перемещаемся в горный лагерь — попытаемся выманить Али
Хассана из его убежища. Он постоянно в разъездах, наши разведчики не могут его
отыскать. Князь считает, что благоразумнее всего добиться, чтобы он вышел к нам
сам.
— А что-нибудь слышно об Иниге? — спросила его Зейнаб.
— Боюсь, что нет… — отвечал Нази. — Скорее всего, ее давно
нет в живых — и это лишь ей во благо, дорогая моя…
Зейнаб стиснула зубы, приказывая себе молчать, но резкие и
едкие слова чуть было не сорвались с ее губ… Нет, Инига не может быть мертва! А
когда они отыщут ее, она, Зейнаб, уладит все. Да, Карим лишился всей семьи, но
она возвратит ему сестру! И он будет счастлив, что бы тут они все ни говорили!
Вскоре мужчины уехали в горы, предоставив Зейнаб и Ому самим
себе. Каждые несколько дней приезжал нарочный с посланием для Зейнаб от
Хасдая-ибн-Шапрута — из этих кратких записок явствовало, что поиски разбойника
нимало не продвинулись… Не нашли ни самого Али Хассан, ни его лагеря, ни его
воинов. И все же они приняли решение оставаться в горах до тех пор, пока бандит
сам не выйдет из укрытия — а в том, что рано или поздно он это сделает, ни у
кого не было сомнений. Они должны быть начеку…
Однажды теплым летним вечерком, когда две молодые женщины,
как обычно, прогуливались в отдаленном уголке сада, из кустов внезапно
появилось около полудюжины вооруженных людей. Ома с поразительной прытью
ускользнула от их рук и понеслась что есть духу к портику, крича во все горло и
призывая Мустафу и стражников. Зейнаб же чуть замешкалась — и была тотчас же
схвачена. Чья-то ладонь быстренько заткнула ей рот, и ее выволокли через те маленькие
воротца в стене, которые обычно использовал Карим. Один из похитителей
перебросил ее через луку седла, и маленький отряд галопом поскакал вниз по
улице. Через городские ворота им удалось прорваться — помощь не подоспела
вовремя… .Зейнаб была не дура. Теперь она получила доказательство того, что
маневры в горах и вправду привлекли внимание Али Хассана, и неважно, знают об
этом Карим или Хасдай… Разбойник избрал неожиданную тактику. Она и не пыталась
бороться со своим похитителем. Ей и так из рук вон неудобно, а если она еще и
сверзится со скачущего галопом животного, то может насмерть разбиться… Она
извернулась, чтобы посмотреть в лицо похитителю, но оно было закрыто платком
почти до самых глаз.
