Отзвучал прощальный салют, мягко упали горячие гильзы на траву, припорошенную влажной землей, потянулись к своим роскошным автомобилям отдавшие последний долг, и примеру их последовал Абу, примечая, как сутулая фигура подходит к большому черному «Мерседесу», чью дверь уже распахнул шофер.
Охраны с Праттом не было. И это открытие заставило Абу поехать вслед за соратником главного врага, оказавшегося теперь в вечном одиночестве, ставшего частью земли и деревьев.
Навыки слежки, усвоенные им в школе разведки, в который раз пригодились: он незаметно, но неуклонно двигался за «Мерседесом», подъехавшим к огромному участку, обнесенному каменным массивным забором. За его карнизом, увитым лианами отцветшего хмеля, виднелась вилла с белеющими колоннами парадного входа.
«Мерседес» минул кованые ворота, автоматически распахнувшиеся перед ним, Абу же проехал по дороге дальше, свернув на боковую улочку. Здесь, впритык друг к другу теснились одинаковые, словно из-под штампа, скромные дома средних американцев. Остановив машину в тени разлапистого дерева джошуа, он задумался о своих дальнейших действиях.
Первым делом следовало найти ближайший мотель, переодеться, перекусить, а затем исследовать подходы к вилле.
Ворота перед «Мерседесом», возможно, раскрыл некий оператор, и в этом случае прилегающая территория должна была просматриваться камерами. Периметр участка, вполне вероятно, опутывали лучи датчиков.
Технические средства охраны, впрочем, не смущали его: он был научен, как выявлять и обходить их. Предмет, именуемый «Способы побега из мест заключения и проникновений на спецобъекты», он знал во многих тонкостях, увлеченно и даже с долей некого романтизма представляя ухищрения беглецов при изучении пухлого ведомственного фолианта с изобилием фотографий, схем и рисунков.
Сняв номер в мотеле и, утолив голод в придорожной забегаловке, он дождался начала сумерек, а затем вновь неторопливо объехал окружавший виллу забор, из десятка созревших решений выбирая оптимальное.
Канализационный люк, располагавшийся возле угла ограждения и скрытый от посторонних глаз парой громоздких мусорных контейнеров, несомненно соединялся через систему коммуникаций с подземельем виллы.
Пробил поздний вечерний час.
Сдвинув монтировкой чугунную плиту, открывающую путь в лаз, Абу посветил в него фонарем, обнаружив внизу, у подножия мокрой заржавленной лесенки, уходящей к дну колодца, черную нору технического коридора.
Задвинув за собой плиту, спустился вниз. Двинулся под сырыми кирпичными сводами, стараясь не угодить в журчащую в сливном желобе зловонную водицу. Путь ему преградила сваренная из арматуры дверца со сломанным навесным замком, а за ней, в конце коридора, под самым его потолком, в проеме вентиляционной решетки, мутно расплывалось пятно света, лившегося то ли из окон виллы, то ли от уличных фонарей.
У него не было никакого четкого плана, помимо изучения подходов к дому. Его поступками руководило наитие, однако именно оно заставило его выбраться наружу, на газон, густо обсаженный кустами туи и роз, а после, примерившись, одним рывком переместиться к приоткрытому полуподвальному оконцу.
Подняв вверх его раму, он втиснулся в узкий металлический створ, а затем медленно опустился вниз, оказавшись в техническом помещении, заполненным переплетением труб и всякого рода громоздких агрегатов, мерно гудевших в спокойной уютной темени.
Он нащупал рукоятку входной двери, повернул ее, различив в образовавшейся щели стену отделанного мрамором коридора, устланного нежным ковровым покрытием. Приглушенный свет мерцал в бронзовых канделябрах, извилистые тени от хрустальных подвесок тянулись к сводчатому потолку.
Где-то скрипнула дальняя дверь, послышались приближающиеся шаги. Мимо замершего за дверной щелью Абу уверенно прошагал низкорослый крепкий парень в джинсах и в свитере, дойдя до конца коридора, поднялся вверх по лестнице, словно вырезанной из глыбы зеленого камня, и смутно донеслись слова:
− Вам прислали пакет…
− Хорошо, положите сюда…
− Ваша спальня готова, Мэри все прибрала.
− Я еще поработаю с бумагами.
− Мистер Пратт, вы не против, если мы с Джозефом пойдем в биллиардную?
− Идите куда угодно, хоть в центр композиции статуи Давида, только не отвлекайте меня от дел.
Это наверняка был охранник. Когда его шаги отзвучали, растаяв в глубине дома, Абу двинулся к лестнице пройденным им путем.
Лестница привела в небольшой холл, где на малахитовых постаментах высились у стрельчатой готической двери манекены в рыцарских латах с копьями.
Он растворил тяжелую резную дверь, и очутился в кабинете, мгновенно наткнувшись на колючий встревоженный взор Пратта.
Тот стоял возле стойки с телевизором, держа в руках пластиковый футляр с диском.
В следующую секунду лицо хозяина дома исказили возмущение и страх, но Абу осторожно погрозил ему пистолетом, а затем недвусмысленно указал на кресло рядом с сервировочным столиком.
− Кто вы? − донесся оторопелый вопрос.
− Я тот, кто участвовал в событиях одиннадцатого, − сказал Абу. − Мелкий исполнитель ваших грандиозных планов.
− Я ничего не понимаю… Как вы попали сюда? Вам нужны деньги? Пожалуйста, вот сейф, он открыт… Там сорок тысяч, это хороший куш, берите…
− Я пришел не за деньгами, − сказал Абу. − Мне нужно другое, ваш ответ: кто именно принимал решение по акции одиннадцатого?
− Кто? − Собеседник повел головой, словно разминая шею, а затем презрительно усмехнулся. − У вас что, личные счеты к данной ситуации? Тогда вы пришли не к тому, с кем их следует сводить. Кто принимал решение… Да его принимала сама американская история. Ее логика и целесообразность. Но никак не я. На столе лежит моя карточка. Ознакомьтесь с ней. Я всего лишь бизнесмен.
− А чтобы на это сказал ваш покойный друг Уильям?
− Мой друг Уильям − всего лишь функционер. Техническая фигура. И, кстати, в детали его служебных дел я никогда не был посвящен.
− Но все же кто-то принимал это решение?
− Я повторяю: решение приняла жизнь. А формы решения и схемы − вопросы глубоко второстепенные. Как и всякого рода сценаристы, их разрабатывающие. Ваша месть, если вы руководствуетесь ею, безадресна. А уж я-то здесь совершенно… Впрочем, какого черта мне приходится перед вами оправдываться?! − Голос Пратта повысился, и Абу угрожающе приставил пистолет к его виску.
− Тише…
Пратт дернулся, уклоняясь от болезненно вжатого в кожу металла, взмахнул рукой, пытаясь ударить Абу по запястью, и тот непроизвольно нажал спуск.
Глушитель погасил звук выстрела, лишь щелкнул, передернувшись, затвор, и упала на пол сбитая пулей с полки серванта шкатулка. Крапины крови испещрили книжный стеллаж.
