− Да, я говорю о желаемом… Но если такое желаемое претворится в действительность, хуже не будет.
− Хорошо, я готов выступить в качестве рефери, − подводит итог Большой Босс, очевидно, утомившись от моего отпора и от всей сложности обсуждаемого вопроса.
Наверняка после моего ухода он свяжется с Праттом и скажет ему, чтобы тот сбавил обороты и выждал время. При этом сошлется на какие-нибудь таинственные события, должные произойти в скором будущем, то есть − невесть когда, и благотворно повлиять на проблему. Это его обычный прием. Большой Босс любит принимать неопределенные решения − авось, жизнь сама рассудит, что к чему. А если принимает определенные решения, то формулирует их также неопределенно, понимай, как знаешь. Если исходить из подобной логики, он наверняка страдает запорами.
По-моему, он все-таки лентяй, не желающий ни с кем из нас − своими финансистами, − обострять отношения, хотя все мы его всерьез побаиваемся. Вернее, мы побаиваемся друг друга, но наши страхи проходят через него, как через фильтр, концентрируясь в нем. Посему Большой Босс воплощает саму реальность опасности. Но эта его половинчатость нас всех когда-нибудь погубит, точно.
− Как дочь? Ты еще не ждешь внуков? − переводит он разговор на нейтральную тему.
Я горестно вздыхаю, а затем сетую на никчемность и разбросанность нашей молодежи.
− Пора думать о преемниках… − веско и двусмысленно произносит Большой Босс.
− То есть? − невольно настораживаюсь я.
− Знаете, Генри, − тон его приобретает дружескую конфиденциальность, − я хотел бы поговорить с вами об одной существенной вещи… Мои проблемы со здоровьем зашли далеко, и я волей-неволей озабочен, вероятно, скорой передачей дел… Не перебивайте! − Заметив, как я возмущенно подскакиваю в кресле, он выставляет вперед ладонь. − Я готов остаться в Совете в качестве доверенного лица Председателя, но о кандидатуре самого Председателя уже сейчас следует крепко подумать. И такой кандидатурой я вижу именно вас.
Мимикой я изображаю недоумение, но, одновременно, и уважительное внимание к его монологу. Подозреваю, лукавому. Задушевную беседу на данную тему эта бестия, возможно, вела или будет вести не только со мной. Опять-таки: один из его приемчиков. Внести выгодное предложение, обязывающее тебя к тому или иному компромиссу или услугам, а после непринужденно предать предложение забвению, − дескать, изменились обстоятельства. С кем все-таки еще он мог говорить об этом? Жаль, что никого не спросишь, а спроси − тут же ему и доложат, и с набранных очков отпадет целая гроздь…
Занять его место − нешуточное дело. Большому Боссу подконтрольна святая святых − Федеральная резервная система, не подвластная ни президенту, ни правительству, ни министерству финансов, а лишь властительным акционерам всех ее трех составляющих в Кливленде, Бостоне и в Атланте.
− Я говорю искренне, это не какая-нибудь дешевая проверка, − откликаясь на мои мысли, продолжает он усталым голосом. − Я просто более всего доверяю вам, Уитни. К тому же вы человек специальной закалки, мы прошли одну и ту же школу…
Это намек на наше прошлое рыцарей плаща и кинжала. Кстати, к моему давнему роду деятельности сей образ вполне применим. В молодости мне приходилось обстряпывать горяченькие делишки, на которые едва ли сгодились бы чистоплюи из аналитического департамента, если и нюхавшие порох, то только в комфортабельном тире.
− Коли речь идет о моем согласии, − говорю я, − можете им заручиться, хотя, надеюсь, наш разговор преждевременен и никаких обязательств с собой не несет.
Все-таки во мне пропал великий дипломат… Я великодушно даю ему фору для дальнейшего маневра. Будет ли она оценена в должной мере?
− Разговор, увы, актуален, − звучит ответ. − Не чересчур, но позаботиться о преемнике мне уже следует. Будьте поблизости от меня на следующей неделе, ожидается приезд саудовского принца и еще парочки шейхов, вас следует познакомить с этой публикой поближе, нам с ними предстоит многое обсудить… Ах, вот еще что! − вспоминает он. − Курт Эверхарт − ваш родственник, если не ошибаюсь?
Курт − мой покойный двоюродный брат. Впрочем, даже не брат. Сын мужа сестры моей матери от первого брака. Я не видел его около тридцати лет, с той поры, когда он уехал в Германию к своим истинным родственникам, женился там и прочно обосновался.
− Давно ничего о нем не слышал, − отвечаю я. − Но воспоминания о нем самые теплые.
− Тут случилась одна занятная история, − говорит Босс. − На горизонте возник ваш племянник… Вы хоть знаете, что у него был, то есть, существует сын? Его зовут Роланд.
Я и в самом деле чего-то слышал, а потому киваю.
− Он профессиональный военный, правда, в отставке…
− Сколько же ему лет? Или его выгнали со службы? − догадываюсь я.
− Что-то было, не знаю, дело не в том… Он полезный парень, работал на нас…
− В смысле?
− В смысле − на нас… − с нажимом сообщает Босс.
− Ах, вот как… − Я принимаю глубокомысленный вид, хотя мало что понимаю. То ли имеются в виду секретные службы, то ли − Совет? Хотя одно другому нисколько не противоречит, даже наоборот.
− Последнее время он воевал в России, в Чечне, был там то ли инструктором, то ли… В общем, неважно. Возвращаться в Германию ему сейчас нецелесообразно, там некоторые проблемы… Короче, возник вопрос: как с ним обойтись? Разбрасываться кадрами или же предоставлять их на волю рока не в наших правилах, тем более, если они являются родственниками уважаемых людей… Поэтому, если вы пожелаете взять над ним попечительство…
− Что от меня требуется?
− Только волеизъявление. Если вы не против, пусть он пересидит в Америке некоторое время под вашим крылом. Возьмите его… охранником… Или дворником, например… Переводчиком, вот! − вы ведь ведете дела с Германией… Он знает и русский, а с Россией ваш бизнес обширен… Впрочем, вас никто не упрашивает. Если такая забота для вас обременительна, пусть наши ребята пристраивают его по собственному усмотрению.
− Он − кадровый офицер ЦРУ, я так понимаю?
− Не совсем…
− Я надеюсь, он не бандит? − срывается у меня невольный вопрос.
− Он профессионал, но вполне цивилизованный…
− Представляю себе…
− Так вы против?
− Ладно, давайте посмотрим… Когда он появится здесь?
− Точно не знаю. Это предварительный разговор.
Секретарша приносит нам кофе, печенье и фруктовые сладости.
