Сплоченное трио работало виртуозно и осечек в своей деятельности не допускало. Порою им удавалось невозможное: к примеру, кража камер внутреннего наблюдения.
В данный момент проржавевший трудяга «вэн» вез лихую троицу в пригород Нью-Йорка, за аэропорт Кеннеди, к месту сосредоточения нескольких торговых центров.
− Сегодня выхожу на дежурство в ночь, − озабоченно говорил Виктор, поглядывая на свой фальшивый «ролекс». − Хорошо бы нам управиться до восьми вечера, если хотите взять продуктов; после восьми публика сваливает, зал прозрачный, будем как на ладони…
Юра и Марк молча кивнули. Пожелание приятеля в комментариях не нуждалось. Вечером Виктору предстояло облачиться в голубенький нейлоновый халатик с опознавательной биркой на груди и встать на пост возле касс супермаркета, регулируя поток покупателей и собирая скопившуюся наличность. В это время подельники, блуждая по огромному, как стадион, залу, заставленному стеллажами со всей мыслимой и немыслимой пищевой продукцией, должны были доверху набить объемистые телеги самыми дорогими деликатесами, чтобы в итоге двинуться к проходу, курируемому приятелем.
Далее менеджеру вручались платежные карточки, следовали определенные манипуляции, имитирующие процесс расчета, после чего, снабженные липовыми чеками, Юра и Марк спокойно катили тележки прямиком к машине. Стоимость содержимого тележек порой превышала тысячу долларов.
Данной махинацией они не злоупотребляли, навещая супермаркет разок в неделю, но и этого хватало, чтобы до упора забить холодильники бесплатной провизией самого высокого качества. Менеджер Виктор, естественно, по окончании трудового дня или же ночного бдения, получал свою натуральную долю.
− Значит, так, − обращаясь к Юре, продолжил продуктовый менеджер. − Мне возьмешь два фунта тигровых креветок со льда, больших − джамбо, не надо, слишком они здоровые, птеродактили прямо какие-то… А, вот! Гусиный паштет в кулинарном отделе − тоже два фунта, ну… икорки, стейки рыбы-меч… Потом не забудь про соус чесночно-томатный к креветкам, большую лохань бери… Пльзеньского пивка пару упаковок, угря, хвосты лобстеров, чего еще?
− Ну, понял, понял, все, как обычно, − откликнулся Жуков, вольготно раскинувший свою мускулистую стодвадцатикилограммовую тушу на заднем сиденье машины и все это сиденье своей персоной занимавший. На его плоском лице с квадратной челюстью искрились веселой хитрецой узкие зеленоватые глаза.
Взгляд Виктора − плечистого, сухощавого брюнета, напротив, был угрюм, темен и нес в себе привычную стылую угрозу.
− Чего-то не нравится мне мой старший, Джон, поосторожнее сегодня надо вынос делать, − продолжил он. − Чуйка у меня: просек этот негритос наши завихрения, в прошлый раз цап меня с картой, перепроверил расчетик, хорошо, клиент правильный был, все до цента сошлось… Извинился, паскуда, но все равно на измене, точно. Сука! Черный, как антрацит на изломе, да еще и голубой…
− Проверял? − равнодушно спросил сидевший за рулем Марк.
− Чего проверять-то? К нему жена его ходит − тоже негр, витиеватый такой, в панталонах… − Он помолчал. Затем продолжил с сомнением в голосе: − А может, сегодня не будем впрягаться, а? Чего-то у меня чувство…
− А у меня чувство голода! − напористо произнес Жуков. − И кило чистого холода в морозильнике. Специально ничего не покупал, на тебя рассчитывал… А он − нате, включает заднюю передачу!
Марк повернул к товарищам аккуратную, коротко остриженную голову. Задумчиво погладил глубокий шрам, пересекавший щеку.
− С «шахтером» надо поаккуратнее, − согласился озабоченно. − В случае чего − сделаем перерыв. У меня Зинка кассиром на Брайтоне, тоже бери, чего хочешь, но двадцатку она в кассу пробьет, иначе − никак…
− Дама в доле? − спросил Виктор.
− Какая еще доля… − горестно вздохнул Марк.
− Так ты это… за продукты − натурой? − понятливо расхохотался Жуков.
− Вообще-то − из элементарного уважения к нелегкой судьбе одинокой женщины, которой уже не сорок, но еще не пятьдесят, − сказал Марк. − Так что все красиво. Я вспоминаю семь лет кошмара фиктивного брака, вот это − да! То есть брак был фиктивен для меня, но отрабатывал я его до получения юнайтед-стэйтс-паспорт совсем не фиктивно! А там возрастная категория переваливала за полвека, и было много эстетических неудобств, преодолеваемых силой воли и самогипнозом. Подход к снаряду − пять баллов, отход − полбалла, там это не проходило! Однако когда мы заявились в иммиграционную шарашку на интервью, я получил грин-кард в одно касание! Нас в разных кабинетах допрашивали, ну, вопросы всякие были − какого, к примеру, цвета, на моей супруге трусы в данный момент?.. Причем меня баба опрашивала, а ее − мужик… Ну, меня всю жизнь кололи, не привыкать, отвечаю интеллигентно, ровно… А потом мужик входит из соседнего кабинета − красный, как знамя победы и говорит: все, завязываем с допросом, тут такие, мол, восторженные подробности, да еще с такой агрессивной инициативой, что я уже не выдерживаю, а если в браке они больше года, то у парня железное алиби…
− И как же она при таком раскладе тебе развод дала? − полюбопытствовал Жуков.
− А тут все просто. − Марк осторожно парковал “вэн” на стоянке перед торговым комплексом. − У этой козы шесть миллионов на счете имелось, и я вполне на них мог претендовать… А она ни единой пустой бутылки не выбрасывала − в пакетик, и − за пять центов в автомат их носила… И с пустой тарой в фитнесс-центр ходила − там бесплатная пресная вода. Представляете, братва? На глазах у изумленной публики подставляет канистру под краник…
− Ни хрена ни изумленной, − сказал Жуков. − Я такое много раз видал… Американская практичность.
− Во, − вдумчиво произнес Марк, глуша движок. − Точно. Потому прикинула она финансовые риски и на развод согласилась без лишних базаров. И известный вам домишко мне в Бруклине отписала. В оплату семилетнего сексуального рабства. Кстати, на прощание сказала, что мальчики по вызову обошлись бы ей куда дороже. И даже предложила продолжить отношения на строгом финансовом принципе.
− Так что у тебя всегда есть резервный вариант подработать? − спросил Виктор, рассовывая по карманам рабочий инструмент, − кусачки и лезвия, − ими отрезались бирки с защитными чипами, ориентированными на охранную сигнализацию при выходе из комплекса.
− У меня много резервных вариантов, − сосредоточенно процедил Марк. − Ладно, пошли, действуем по плану. Лишку не грузите, выносить мне, а у меня шов плохо зарос…
Недавно Марк перенес операцию по удалению аппендикса и вынужден был сделать некоторый интервал на поприще магазинных хищений, сопряженных с перемещением порою внушительных грузов. Его же миссия в трио была наиболее ответственной и опасной: он осуществлял завершающую фазу операции в выносе краденого товара с торговых площадей. Подобную роль обуславливали несколько обстоятельств: во-первых, в отличие от подельников с их бандитскими физиономиями и шкафообразными фигурами, на лике Марка, пусть и отмеченного ножевым шрамом, лежала печать некоего благородства и интеллекта, а взгляд больших серых глаз был младенчески и распахнуто честен; во-вторых, он говорил на безупречном английском; в-третьих, отличался утонченно галантными манерами; и, наконец, в-четвертых, имел медицинскую справку, утверждавшую, что ее обладатель − инвалид по психическому заболеванию и за свои действия отвечает не в полной мере. Последний фактор был решающим и здорово облегчал дело, связанное с полицией и разного рода карательными санкциями.
