В реальности это означало следующее: двадцать пять тысяч, выклянченных ею у Жукова на бизнес, безвозвратно пропали, и Лора, в справедливой боязни оказаться инвалидом, решила от греха подальше смыться. Изучив содержимое гардероба, Жуков обнаружил в нем отсутствие всех ее сколь-нибудь стоящих вещей. Исчезла даже повседневная косметика, но, когда взгляд обманутого и покинутого мужчины остановился на вазочке, куда обычно помещалась денежная мелочь, и не узрел в ней даже почерневших медных центов, в кровь Жукова резко хлынул адреналин, и он поспешил в ванную; подцепил отверткой одну из плиток, хитроумно державшуюся на магнитах и… с ужасом обнаружил, что его замечательный тайник, где обретались последние шесть тысяч долларов, совершенно и принципиально пуст…
Ведьма подсмотрела, когда он лазал в него! Наверняка!
Перед отъездом на рыбалку он заметил странный взор Лоры, остановившийся на баллоне от акваланга, где до сей поры хранилась основная часть денег и, истолковав нехорошую пристальность такого взгляда как разоблачение хитроумной заначки, поспешил переместить средства в ванную, на чем и погорел.
Кроме того, перед отъездом он вновь пригрозил супруге пучиной океана, причем самым серьезным тоном, и это дало свои ядовитые плоды, кои сейчас он вкушал.
А попадись эта бестия ему в руки, все равно бы вывернулась: дескать, ехать в Чикаго предстояло срочно, денег на поездку не было, пришлось, дабы не пропали инвестиции, позаимствовать из заначки. На очередной беспомощный вопрос о возврате денег прозвучал бы известный ответ.
Жуков присел на диванчик и пригорюнился. Хотелось напиться, но тогда завтрашний день наверняка пойдет насмарку, а с ремонтом в логове магната он и так затянул − выгонят на кислород и останешься вовсе без средств. Хотя с другой стороны, что решают эти средства, если учесть все Лорины долги за квартиру, телефон, штрафы за парковку и неоплаченное обязательное страхование машины? А еще трехмесячный долг за стоянку у дома − триста баксов… А деньги, одолженные ей у знакомых − там тысяч пять… А оформленный на него, Жукова, кредит на шубу − ой, бля… Кроме того − счета за кабельное телевидение и аренду подвала, где хранились какие-то гинекологические прокладки, купленные Лорой с целью перепродажи, но так и не нашедшие конечного пункта назначения…
Помимо всего свинью подложил и мистер Уитни. Его холуй Ричард внезапно сообщил, что за работу хозяин платит банковским чеком, а не наличными и, видимо, Юра неправильно понял первоначальную договоренность из-за слабого знания английского. Горячие протесты Жукова, подкрепленные маханиями руками, были им категорически отвергнуты.
Не желая вручать чек Лоре − иначе, пиши пропало! − Юра кинулся по знакомым, но все бубнили что-то о вычете налогов и отсрочке платежа во времени, покуда не будет установлена действительность финансового документа. За минусом изрядного процента чек согласился принять на свой счет морпех Виктор.
Позвонил Марк, предложил совершить вечерний променад на Стейтен-Айленд, пошакалить на предмет шмоток, но от предложения подельника Жуков отказался, сославшись на плохое самочувствие. Какой еще Стейтен-Айленд! Там нужны кураж и собранность, а не глухой, как гнилое полено, ступор.
− Ты случайно говна не наелся? − спросил Марк.
− Не понял… − механически отозвался Жуков.
− Голос очень задумчивый.
− Лорка меня кинула, − не удержавшись, сообщил Юра приятелю. − Свинтила со всеми бабками. Заначку раздербанила…
− Веселая крыса, − откликнулся Марк. − Я так и думал, что этим кончится. Говорить тебе не хотел.
− Да мне самому давно ясно было… − вздохнул Жуков.
− Ничего, переживем, − на мажорной ноте уверил Марк.
− Ну, давай, пока, − с минором завершил разговор Жуков, понимая, что переживать придется не Марку, а исключительно ему.
Ночью он спал неспокойно, а утром явился «супер» − то бишь, смотрящий за домом, с кем у Юры были отношения самые задушевные: «супер» предоставлял ему клиентов для укладки паркета, получая свой посреднический процент.
Горестным голосом «супер» сообщил, что у него есть самые точные данные, будто владелец дома не сегодня-завтра вызывает службу «маршала», должного выселить нерадивого жильца из квартиры.
− Срочно давай мне чек! − сочувственно завершил «супер». − А машину со стоянки убери немедленно, иначе увезут, понял?
Запарковав автомобиль на улице, Юра двинулся на работу. Единственно, что слегка утешило − прошел в служебную дверь сабвея, не уплатив за проезд: воспользовался тем, что продавец билетов в будке наклонился, уронив на пол мелочь на сдачу.
И вот теперь, катя через приземистый, заштрихованный серым дождичком Бруклин, к небоскребам Манхэттена, Жуков размышлял о перспективах.
Одолжить денег не у кого. Из квартиры его вышибут точно. Что-то можно продать − технику, к примеру. Золотой браслет. Хотя сколько дадут за браслет? Ну, сотен пять − максимум. «Маршал» может приехать под вечер. Куда прикажете податься? Кантоваться по углам у знакомых? А ведь какую квартиру он теряет! Окно с видом на океан, шикарная кровать, новая мебель… Э-эх!
Вновь его навестила неотвязная в последнее время мысль: а если бросить все и улететь на Родину? Чего хорошего здесь, в Америке? Хотя − что значит, «чего хорошего»? Привык он и к чистому воздуху, и к качественной жизни, и к невероятным удобствам, и к масштабности этой страны… А что в России? Также класть паркет в новостройках? Но сколько ему заплатят там за такой труд? На этой работе вкалывают нищие иностранцы из Молдавии и Украины, получая в день те крохи, что он здесь тратит на проезд в метро к месту работы… Да, здесь, в Америке, он сродни нищете из бывших советских республик, кормящейся в относительно благополучной Москве. Но… И в этом «но» вся диалектика.
Пройдя у ворот особняка процедуру идентификации личности, Юра, невольно робея от торжественной чопорности интерьера, минул зал с раззолоченным потолком и античными статуями и поднялся по мраморной лестнице к месту своих непосредственных усердий.
Помещение большого кабинета встретило его гулкой пустотой и унылой запыленностью дубового паркетного настила, посреди которого возвышался циклевочный агрегат.
Пройдя в ванную комнату, Жуков понуро опустился на низкий пластиковый стульчик, с чьей спинки свисал к полу его рабочий комбинезон. Он напряженно раздумывал… И в раздумьях этих были и текущие его неприятности, и размышления над жизнью как таковой, и крутились слова о недельном отсутствии хозяина сейфа, а до сейфа рукой подать…
Затем взгляд Жукова скользнул в угол, застеленный картоном, где навалом лежал необходимый инструмент: отвертки, дрели, коробки с шурупами, стамески, а под ними − дисковая машина для резки металла и бетона. Отчего-то в его родной стране она получила наименование «болгарки».
