Да, «Риф» – это серьезно… Нет, не Юра создавал его, это очевидно. Мы с Юрой – всего лишь чернорабочие на подхвате.
– Прониклись? – вздохнул Жбанов сочувственно. – Кстати, предлагаю перейти на ты. Мы же товарищи…
– Мне неудобно. Вы – старше, а я не люблю панибратства.
– Это не панибратство, а знак доверия, – сказал он. – К Богу и к Ленину народ тоже обращался на ты, заметь.
– Так значит, мой запасной парашют у тебя? – через нервный смешок вопросил я.
– У меня твой основной парашют, – ответил Жбанов неожиданно резко. – Советую данную истину запомнить. Кстати, – прищурился остро, – а Олейников к себе не приглашал? В помощники, к примеру?
Я поразился этакой его прозорливости.
– Н-нет… А с чего? Я ему там небесполезен… В смысле – в управлении…
– Жаль. – Он откинулся на спинку кресла.
– Почему жаль?
– Не скрою, для нас это была бы весьма значительная позиция. И мы бы тебе оплатили все неудобства по перемещению на нее.
– А я бы проиграл, – сказал я, понимая вторым планом, что разговор пишется, пишется не в мою пользу, что, впрочем, уже мало смущало: я так или иначе сидел на крючке у любезнейшего Бориса Николаевича Жбанова и соскочить с крючка не мог по определению.
– Почему проиграл бы?
– Зачем мне должность мальчика на побегушках вместо реальной власти? – спросил я. – Реальная власть более рентабельна. А так бы я превратился в платного информатора, не более того.
– В общем, верно, – равнодушно отвернулся от меня он.
А мне пришел на ум иной его ответ, наверняка крутившийся у него на языке: дескать, ты для нас, дружок, в любом случае платный информатор, другое дело, избери ты себе это основной стезей, останешься на подачках, без самостоятельного довольствия, а потому и вырвалось у тебя насчет «проиграл бы…».
Он полез в сейф, достал из него конверт с мздой, вежливо положил передо мной.
– Спасибо, – промолвил я.
– Так есть за что…
– Мне пора идти… – Я озабоченно посмотрел на часы, хотя торопиться было некуда.
– А как же насчет очередной услуги? – развел он руками.
– Во имя очередного конверта?
– А почему бы и нет?
– С тобой не поспоришь.
– Да, по ряду причин… – В голосе его мелькнула издевательская нотка, и я теперь уже глубоко и бесповоротно убедился, что знает он обо мне все, только замалчивает это до поры. А вот почему замалчивает – я узнаю, когда грянет эта пора. Или – пронесет?
– Я не пророк, – сказал он доверительно и даже грустно, – но мне кажется, что нашей олигархической верхушке приходит конец. Новый президент не потерпит манипулирования собой. Он логичный и самолюбивый парень. И хотя из низов по происхождению, холуйских черт в нем не наблюдаю. А потому, в чем уверен, он решит, что лучше властвовать не над золотом, а над теми, кто им владеет. А с непокорными разговор будет краток. У них просто отберут золото и дадут коленом под зад.
– Несложная мысль, – отреагировал я.
– Зато весьма здравая. Но реализуемая постепенно. Со старта встав на дыбы, наткнешься на пики, – сказал Жбанов. – И он какое-то время будет вынужден лавировать. Не на брюхе, но вприсядку, качая «маятник», уходя от пуль. Это, впрочем, гипотеза. Возможны временные альянсы, всякого рода гибкие варианты, проявление благосклонности к сильным, но послушным ребятам… Головы полетят у тех, кем руководят агрессивные амбиции. К примеру, в кукловоды рвется Сосновский. Рвется грубо, нахраписто. Предлагая долю и оставляя за собой верховенство. Но какая доля нужна диктатору? А Сосновский зашорен, он даже не задумывается об этом, он захвачен инерцией прошлого, когда дурил семейку из семи поросят под носом сонного престарелого секача. И кормил ее своими финансовыми помоями. Он умеет управляться с плебеями, но вот с разночинцами – уже нет… Не говоря об аристократах. Хотя… таковых в российском пространстве давно не существует… Изведены как редкий вид. Да и какой из Сосновского кукловод? Он – всего лишь марионетка… И сам знаешь, под чью дудку пляшет.
– Это ты к чему?
– Я – о концепции госуправления, – пояснил Жбанов. – Которая скоро поменяется. А у нас, милый ты мой, свои маленькие крысиные интересы. Служебные. Они же – личные. Давай о них… У Сосновского великолепная служба собственной безопасности. В курсе? Впрочем, о чем я говорю…
Я невольно усмехнулся. Усмехнулся и Жбанов, после чего мы весело и дружно рассмеялись.
Да, карманная спецслужба Сосновского внушала известное уважение. Собственно, он прибрал к рукам готовое охранное предприятие, укомплектованное профессионалами высшей пробы, щедро его профинансировал и таким образом обзавелся боевой когортой, способной и черту намять бока. В состав организации входили опытные диверсанты, умевшие выполнять задания в воздухе, на море и на суше, снайперы, саперы, «наружники», оружейники, технари, постоянно отсылаемые для совершенства мастерства в горячие боевые точки, и каждый боец этого коллектива стоил если не батальона, то уж роты по своей абсолютной величине точно. А о возможностях этой банды производить технические записи кулуарных бесед высшей власти можно было только догадываться. Но без сомнения, записи велись круглосуточно, тем более кремлевская камарилья из особняка Сосновского не вылезала, устроив в нем своеобразный клуб интересных элитных встреч.
– Серьезная группировка, – отсмеявшись, сказал я. – И не ошибусь, что вам до нее расти и расти…
– Бессмысленное соревнование, – откликнулся Жбанов. – У нас иные задачи.
– Но не поверю, что они заключены лишь в сфере обслуживания пикантных несуразиц высшего света, как о том мне пел когда-то Юра, – с издевкой вставил я.
– Вопрос веры – вопрос личный, – ответил он, пожав плечами. – Так вот. И задачи у нас иные, и подходы к задачам. Куда, к примеру, дешевле не кормить ежедневно свору мордоворотов и шпионов, а купить для себя одного из них, способного дублировать информацию, собираемую трудовым коллективом, и процветать себе на чужих стараниях, не так ли?
– Так, – сказал я. – Но кто пойдет на вербовку? И ради чего? Ради денег? Там не дурачки. Там каждый знает, чем закончится предательство. Уничтожат и стукача, и вербовщика. После возьмутся за заказчика.
– Да, у нас рискованная профессия, – согласился Жбанов покладисто. – Но она нами выбрана, так что – куда отступать? Корнеева знаешь?
– Моего бывшего опера? Давно уволился…
– И сейчас пребывает в этой кодле, – сообщил Жбанов. – Ведет милицейскую линию.
– Толковый паренек, – сказал я. – Шустрый. Очень любит денежные знаки. Отчего, наверное, туда переметнулся. Но если ему не понравятся условия вербовки, заложит меня мгновенно. Так что ты предлагаешь мне плохую игру.
– Я пока еще ничего не предлагаю, – возразил Жбанов. – Я просто знаю один из аргументов вербовочного предложения. Если завалится Сосновский, а дело к тому идет, не поздоровится и его вооруженной шайке. Они прослушивали многих из тех, кто сейчас в фаворе. И за такие мероприятия непременно поплатятся. Шайка пойдет под топор. Какой бы мощной она не была. Госбезопасности конкуренты не нужны. Это, кстати, и вашей конторы касается. А тут мы в состоянии предложить Корнееву запасной аэродром…
