Ликвидация Одинцова им не исключалась, поскольку вполне вероятен и логичен мог быть контроль за выполнением задания со стороны внешней контрразведки, и, если «жандармерия», прибывшая с материка, всерьез обставит его эксфильтрацию – то бишь уход с территории проведения акции – своими заслонами, он может поплатиться головой за неподчинение приказу и двойную игру.
Так что боевая дружба и солидарность – это одно, а цена за высокий порыв к состраданию и благотворительности – другое, тем более что склонности к самопожертвованию Алихан в себе не отмечал.
Одинцова следовало разыскать в любом случае.
Во-первых, представлялось возможным выработать совместный план перспективных действий на Западе, ориентируясь на идеи, наверняка имеющиеся у беглого полковника.
Во-вторых, их объединяла профессия, на овладение которой ушла вся жизнь. Профессия, что говорить, не из лучших. Не отличаясь широкой востребованностью в обществе, она, ставшая естеством, безраздельно овладевшая сознанием, одновременно убивала способность и желание к обретению себя на ниве какой-либо иной деятельности.
И в-третьих, как полагал Алихан, альтернативой совместных трусливых побегушек являлось создание крутой банды с руководством из высококлассных специалистов, к чьей категории Одинцова он, без сомнения, причислял.
Будучи волком-одиночкой, Алихан не очень-то жаждал организации, но, с другой стороны, им отчетливо понималось, что, специализируясь даже на заказных убийствах, надо иметь многоступенчатую систему связи, банковских счетов, оперативного взаимодействия с информационно-аналитической структурой и боевой контрразведывательной защитой, оберегающей его – стержень и главный инструмент корпорации.
Иной путь – бессмысленен, итог его – вынужденное прислуживание сильному хозяину и – скорая дорожка на тот свет.
Он остановился в приличном отеле, выспался и, арендовав машину, поехал в горы, в чащобу длиннохвойных канарских сосен, сверяясь с выданным ему в Москве маршрутным листом.
Лес сменился альпийским ландшафтом с блекло-бирюзовой и желтоватой высокогорной растительностью, похожей на коралловые кущи, чьи обширные поля тянулись к пепельно-серым отвесным склонам щербатых гор.
На их прокаленном камне, восставшем некогда из огненной подземной геены, лежал незримый знак вечности, и Алихану отчего-то представилось, что когда-нибудь эта несчастная планета людей погибнет, превратившись в монолит вот такого же мертвого базальта, что раскрошится, треснет, разваливаясь на глыбы в темноте космоса и разлетится по всем сторонам величайшей из бездн в своем бесконечном и слепом устремлении в никуда.
И как ни странно, это ведь действительно будет, этого не миновать.
Вздохнув философски, он остановил машину на обочине, под высившимся на склоне коренастым, с узловатой корой деревцем с плоской, словно бы усеченной по горизонтали кроной.
Вытащил из кармана приемное устройство, похожее на автомобильный брелок. Кнопкой включил питание.
Описание тайника и проход к нему были известны, но, чтобы не плутать среди кустов и гигантских комьев лавы, он воспользовался аппаратурой поиска.
Стрелка на цифровом табло качнулась влево, указывая направление.
Неотрывно глядя на нее, он пересек узкое шоссе и двинулся сквозь реликтовые заросли, прислушиваясь к прерывистому попискиванию умной электроники.
По табло побежали концентрические круги, писк слился в противную пронзительную ноту…
Он стоял над тайником.
Осмотрелся. Разбросал подошвой кроссовки крошку бурой пемзы, присыпавшую прочный пластиковый чемодан, тщательно собранный им в Москве.
Наступил щекотливый момент.
Кто знает, может, закладчика тайника «вели» и выемку сейчас снимают камеры контрразведки сразу с нескольких углов? Ему, конечно, дадут дойти до машины, погрузить в нее чемодан, а вот что будет потом? Дорогу перегородят машины, из которых посыплются полицейские и радостные спецы в штатском?
Нет, все должно пройти без эксцессов. Место тайниковой операции, на его взгляд, выбрано неудачно, однако здешним шпионам виднее, как ее проводить, и остается лишь надеяться на их компетентность.
Он положил тяжелый чемодан в багажник и, развернувшись, покатил обратно в отель. Теперь следовало позвонить в Москву, сказав, что «сувенирами» он запасся и дело, мол, за теми, кому они предназначены…
«Аппаратура», находившаяся в чемодане, в любом случае представляла для него немалую ценность. Это был необходимый набор превосходно подобранного инструмента: винтовка «ремингтон» с оптикой, похищенная разведкой с военной базы в США, оснащенная лазерным определителем расстояния и двадцатью патронами ручного изготовления. На каждый патрон мастер тратил половину рабочего дня, умещая в гильзу выверенный вес пороха, шлифуя пулю и ее обжим, доводя патрон до полного соответствия оружию. Мастер знал, что малейшая погрешность в механике боезаряда при стрельбе с расстояния более полутора километров фатально скажется на точности выстрела, как бы безошибочно ни рассчитал снайпер снос пули ветром, сопротивление воздуха и «навесные» характеристики ее траектории. Кроме того, в чемодане находились инструменты для грубой работы: автомат «узи», маленький «вальтер-ппк», девятимиллиметровая «беретта», глушители, боезапас, «жучки», комплект портативных радиостанций, пакет с пластиковой взрывчаткой и яды.
Его не спрашивали, зачем для проведения акции «Л» с невысокой степенью сложности понадобился столь громоздкий багаж, зная: вероятны любые ситуации и исполнитель вправе диктовать условия по снаряжению. Тем более исполнитель его класса, не нуждающийся в комментаторах и наставниках. Алихан же решил попросту вывезти из России свой дежурный арсенал. Решив, что отныне обратно тот не возвратится, найдя себе применение в иных географических пространствах.
Связи на Канарских островах ему не дали, но выход на нужного человека, постоянно живущего на острове, имелся. Человек – репатриант из России, один из тысяч «детей войны», работал как партнер российской турфирмы, используясь спецслужбой втемную. Родственник его служил в полиции, и по разработанному в Москве плану Алихан должен был выйти на чиновное лицо, способное помочь в розыске Одинцова.
Вечером они встретились в ресторане, и Алихан, сокрушаясь, поведал, будто перед самым отъездом узнал, что на Тенерифе отдыхают его близкие друзья, прибывшие сюда, вероятно, на машине, и как бы замечательно было встретиться с ними на испанской земле… Да вот незадача – где их искать?
Полицейский обещал помочь.
Утром он позвонил Алихану в номер, сказав, что иммиграционной информацией на сеньоров Одинцова и Володина власти не располагают и потому ему необходимы данные на машину.
Данные Алихан с готовностью предоставил. Затем, положив трубку, вышел на балкончик, усевшись со стаканом яблочного сока за белым пластиковым столиком.
За разлохмаченными челками прибрежных пальм сверкал бирюзовым мрамором, испещренным солнечными прожилками, застывший в штиле океан. В искусственных лагунах с живописными каменными островками били фонтаны, пыля жемчужной водяной взвесью.
