– Для раненых пойдет как мазь и как доппаек, – распоряжался Зиновий Лыков и набивал коробочками в фольге все свободные закутки.
Дорого обошелся этот бой. Пять погибших – половина группы. Остальные ранены или контужены. Подобрали трофейный пулемет МГ-34 с запасным стволом в жестяном футляре, несколько коробок с лентами. Собрали штук пять автоматов, а запасные магазины и гранаты совали в вещмешки и за пазуху – мотоцикл был загружен полностью.
На какие-то минуты потеряли осторожность. Мальцев пытался завести уцелевший «цундапп», но ничего не получалось. Он лихорадочно искал ключи в карманах убитых немцев, которые уже вывернули в поисках трофеев.
Вдруг поднялся лейтенант, герой Нордкапа. В изодранном мундире, со скрюченной рукой. Скрипя зубами от боли, выдернул застрявший в боку ствол винтовки. Не замечая, как хлынула кровь, он махал колонне мотоциклов, приближавшихся к разбитому горящему посту. Прибыла помощь! Сейчас они сотрут в порошок русских мародеров, спасут его, отвезут в госпиталь.
Лейтенант хотел закричать в знак приветствия, но силы покинули его, и он свалился рядом с телом фельдфебеля, своего заместителя. Угасающее зрение обманывало умирающего лейтенанта.
Это была не колонна, а всего лишь один мотоцикл, срочно возвращавшийся на пост. Пулеметчик стрелял наугад, мешал целиться дым, он направлялся к командному пункту.
Экипажу мотоцикла не могло прийти в голову, что отступавшие по всему фронту русские перебили пост. Из пелены дыма возник силуэт высокого русского сержанта с винтовкой навскидку.
Это был Василь Грицевич. Пуля пробила пулеметчику плечо. Водитель спешно разворачивался. Раненный мелкими осколками снайпер с трудом передергивал затвор. Сбоку забежал Зиновий Лыков и, скаля зубы в злой гримасе, бросил одну и вторую гранату вслед.
– Ложись, Василь!
Одна из небольших гранат, «гусиное яйцо», взорвалась, посадив «цундапп» на искореженное заднее колесо. Сапер, один из последних уцелевших во взводе Кондратьева, с колена всаживал длинные автоматные очереди в накренившийся мотоцикл.
От удара зажигательной пули вспыхнул бензобак. Мотоцикл горел, как скирда сена, растекалось чадящее масло, захлопали, детонируя, патроны. Несколько гранат в коляске разорвали ее пополам, выбросив горевшее тело пулеметчика.
– Быстрее! Уходим. Поджигай мотоцикл, черт с ним! – торопил людей Федор Кондратьев. – Некогда искать ключи.
Мальцев сел за руль М-72, на заднее сиденье погрузили раненного осколками Грицевича. Кондратьев и трое других бойцов торопливо шагали, почти бежали за нагруженным мотоциклом.
Позади горел пост, мотоциклы, цистерна с бензином, клочья разорванных палаток. Вернулись трое-четверо уцелевших солдат. Сначала добили уже мертвых русских, всаживая в них автоматные очереди и штыки.
Сносили в ряд убитых камрадов, в том числе лейтенанта, с его закопченным Железным крестом. Сигналить было нечем, ракеты сгорели, но спустя пару часов примчалась группа из комендантского батальона.
Капитан обошел пост, сгоревший бензовоз и мотоциклы, оглядел аккуратно уложенный ряд убитых. Ему доложили, что русские в спешке не взорвали пушку, лишь повредили слегка гранатами. Это сообщение капитан проигнорировал. Сказал только:
– Чего ждете? Копайте могилы для героев и ставьте новый шлагбаум. Будем преследовать эту орду, пока не перебьем.
Но преследование ничего не дало. Следы угнанного мотоцикла и отчаянных русских затерялись среди многочисленных лесных дорог. Обстреляли для порядка кусты, лес, нависающие скалы и вернулись. Восстанавливать пост, увозить сгоревшую технику и докладывать начальству о потерях.
* * *
Застава Кондратьева весь июль отходила на восток. Это был уже отряд, хорошо познавший тактику боев в тылу противника. По дороге присоединялись мелкие группы, одиночные бойцы и командиры.
Путь прокладывала разведка, нащупывая места, где можно пройти. Наугад не лезли, избегая столкновений с крупными силами.
Внезапно и безжалостно истребляли небольшие посты, патрули. Подстерегали на дорогах транспорт, обозы и, подпустив поближе, расстреливали в упор, никого не захватывая в плен. Шла война насмерть, и люди это давно поняли.
Удачные засады позволяли запасаться боеприпасами и продовольствием, Кондратьев скрупулезно заносил боевые операции в пограничную книгу, которую вел каждый день. Документы убитых немцев собирал замполит Зелинский. Кондратьев не сомневался, что предстоит отчитываться за все действия отряда в период выхода из окружения.
Бои не обходились без жертв. Погиб в стычке с немецким постом Зиновий Лыков. Была тяжело ранена и умерла медсестра Ольга Голубева. До последней минуты она не выпускала руку Николая Мальцева.
– Я ведь не умру, Коля… ну, скажи?
Чтобы облегчить страдания, Руденко сделала ей инъекцию морфина. Ввела последнюю ампулу, которую носила в сумке. Девушка умерла во сне, лишь перед смертью выпустив пальцы Николай Мальцева.
Военврач Руденко протянула ему фотографию, адрес и коротко приказала:
– Напишешь ее родителям сам. Не уберег ты девку. У ней жизнь только началась…
Со своими соединились под городом Фастов уже на подходе к Киеву. Быстро наступали немецкие войска в том далеком сорок первом году. Когда дали команду и люди построились, капитан Журавлев доложил:
– Шестая пограничная застава, а также вошедшие в ее состав бойцы Красной Армии вышли с боями из окружения и построены.
Полковник и несколько сопровождающих его командиров рассматривали людей с разномастным вооружением, в потрепанной форме, половина в трофейных сапогах, и качал головой:
– Орда какая-то…
– Нас и немцы так называли, – сказал Журавлев и приказал политруку:
– Доставай документы убитых «гансов».
Начальство глянуло на груду солдатских и офицерских удостоверений, железные кресты и медали. Полковник поймал насмешливый взгляд особиста Лескова.
– Проверка, чем занимались в немецком тылу? – спросил майор.
– А ты как хотел?
Глянул на удостоверение начальника особого отряда. Молча вернул.
– Ладно, посмотрим. Трофейное оружие сдать. Стройте себе шалаши на левом фланге, ждите распоряжений. Место вам покажут.
Люди ложились на траву. Впервые за много дней разувались. Вполголоса переговаривались, гадая, что ждет впереди.
– Чего шепчетесь? – громко спросил Федор Кондратьев. – Что да как! Воевать будем. Наталья Викторовна, угости, что ли, папиросами? Тебе полковник от щедрот вроде целую пачку «казбека» подарил.
По кругу пошли папиросы, поплыл давно забытый дымок хорошего табака.
