Книга Сталинградская страда. «Ни шагу назад!», страница 29. Автор книги Владимир Першанин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Сталинградская страда. «Ни шагу назад!»»

Cтраница 29

— Крепко его зацепило. Наверное…

Фразу закончить не успел. Шарахнуло, как мне показалось, прямо над головой. От деревянного ящика брызнули щепки. Боец свалился в снег, рядом лежал разбитый ящик и надорванный посередине снаряд. Из дыры, проделанной осколком, торчали, как макаронины, пучки артиллерийского пороха.

Я пробежал мимо. Когда вернулся, парень, сунув два уцелевших снаряда под мышки, тащил их к орудию. Меня поразило его перекошенное, трясущееся лицо.

— Ты как, ничего? — спросил я.

Приятель мотал головой и, заикаясь, сообщил, что немецкий снаряд взорвался у него под ногами.

— Под ногами! — усомнился я. — Тебя бы в клочья разнесло. Глянь, где воронка.

Нам обоим повезло. Снаряд оказался фугасный (так мне потом объяснили). Осколков было немного, и взрыв, ударивший метрах в десяти, донышком стакана снес крышку ящика. Зато не повезло расчету четвертого орудия.

Снаряд взорвался спереди перед капониром. У зенитных пушек отсутствуют щиты, артиллеристы ничем не защищены и сидят на платформе. Взрыв снес часть бруствера, смял ствол и разбросал людей. Комком мерзлой земли в лицо был убит заряжающий, еще два артиллериста получили осколочные ранения.

На этом бой с танками закончился. Они свернули в сторону, и там еще долго слышались выстрелы. Потом мы узнали, путь прорывающейся колонне преградили наши «тридцатьчетверки». Там состоялся бой, прорыв немцам не удался. Боец-повозочный рассказывал нам увиденное:

— И наши «тридцатьчетверки», и немецкие танки стоят. Некоторые без башен, еще дымятся. Танкисты, как головешки обгорелые, и снег на всем поле закопченный.

— Много танков сгорело? — спросил кто-то.

— Ой, много…

— Ладно, езжай своей дорогой, — перебил словоохотливого возчика наш командир. — Разговорился…

— Я ничего… Я мимо проезжал, — заторопился боец.

Запомнилось второе февраля. До нас дошла весть, что армия Паулюса капитулировала. Но мы еще с неделю стояли на прежней позиции. Некоторые немцы, не желая сдаваться, мелкими группами ночами уходили на запад.

Комбат усилил посты. Много мы навоевали бы с нашими пятью винтовками и двумя наганами, если бы на батарею вышла группа побольше? Мелькали среди снежной мути какие-то фигуры. Мы раза два открывали огонь, фигуры исчезали.

Вскоре нас снова вернули в Бекетовку. Орудия сдали и занимались очень важным делом — выжаривали вшей, которые на позициях нас замучили. Настроение было хорошее. Победа, скоро весна, по дорогам вели колонны немецких пленных.

— Навоевались, фрицы?

— Чего молчите, Гитлер капут?

В основном шли молча, но некоторые кивали, повторяли, что «Гитлер капут». Боялись, что вдруг разозлимся и пальнем в колонну.

Вскоре нам прислали более мощные и современные зенитные орудия калибра 85 миллиметров. Не слишком отличаясь по весу от 76-миллиметровок, новые орудия имели такую же скорострельность, а снаряды поражали немецкие самолеты на высоте до десяти километров.

Через какое-то время полк передислоцировали в Ростов. Батареи раскидали по городу для защиты мостов и других важных объектов. От каждой батареи выделялась группа наблюдателей из трех человек с радиостанцией, которая находилась на переднем крае. Мы следили за небом и в случае приближения немецких самолетов сразу же передавали сведения о них на свои батареи.

Наш пост представлял землянку и круглый окоп глубиной полтора метра, а в диаметре чуть больше метра. Называли этот окоп «ямой подслушивания». Наблюдатель, который находился в нем, хорошо слышал звук приближающихся самолетов.

Какое-то время я находился в этой группе. Служба, хоть и напряженная (попробуй, прозевай самолеты!), но все же лучше, чем в атаку ходить. Хотя и здесь люди гибли. У немцев снарядов хватало, и обстрелы велись едва ли не каждый день. Порой снаряды падали совсем близко, в соседних группах имелись погибшие и раненые. Но мне было суждено нарваться на другую неприятность.

Однажды утром, когда я стоял на посту в «яме подслушивания», вдруг увидел троих немцев. Скорее всего они возвращались через линию фронта из разведки. Была бы у меня винтовка, может, по-другому бы повернулось, но единственная в группе винтовка имелась у сержанта, который находился в землянке. Я закричал:

— Немцы! Товарищ сержант, немцы!

Что, непохоже на героические подвиги наших бойцов? В газетах все по-другому происходило. Отважный часовой уничтожал фашистов-разведчиков, кого-то обязательно в плен брал. А вот в жизни по-другому случилось.

Услышал сержант мой писклявый голос, сразу выскочил, передергивая затвор, но было поздно. Кто-то из немцев бросил гранату. Сержанту штук пять осколков попали в голову, он погиб на месте. Мне осколок угодил в правое плечо под ключицу. Немцы скрылись, уцелевший радист остался на посту с мертвым телом сержанта. А я пошел в санбат. Вначале вроде бодро, но рана оказалась глубокая, кровь под бельем вниз течет, в ботинках хлюпает. Кто-то помог мне добраться до санбата, пролежал я там два месяца.

Резали, чистили рану, началось воспаление, снова чистили. Вылечили, и продолжил я службу. В январе сорок четвертого меня направили в танковую школу в Пятигорск. Красивые места, горы, ущелья, леса. Здесь я месяцев пять старательно постигал танки Т-34 и новый Т-34–85 с 85-миллиметровой пушкой. Окончил школу в звании «сержант» и поехал в Свердловск, где получил новенький танк Т-34–85. Так началась служба в танковых войсках.

Наша 39-я танковая бригада дислоцировалась в Прибалтике. Новое место службы мне понравилось. Вызывало гордость, что я теперь танкист, экипаж мощной машины Т-34–85, хорошо бронированной, скоростной, с орудием, способным пробивать броню любых фашистских танков.

Насчет «любых» я, конечно, преувеличивал. К осени сорок четвертого даже обычные немецкие Т-4 уже были бронированы дальше некуда. Обвешаны дополнительными листами брони, звеньями гусениц, а знаменитые «Тигры» и «Фердинанды» имели броню от 100 до 200 миллиметров.

Ни с «Тиграми», ни с «Фердинандами» столкнуться не пришлось. И вообще, как учили более опытные товарищи, опасаться больше следует противотанковых орудий с их подкалиберными, а особенно кумулятивными снарядами. Хорошо замаскированные, они наносили в лесах Прибалтики быстрые и эффективные удары из засад.

В тот период широко появилась в войсках Вермахта еще одна головная боль для танков — «фаустпатроны». Простая в эксплуатации штуковина прожигала броню всех наших танков, а носить эту трубу с набалдашником можно было на плече. Единственным утешением служило то, что «фаустпатроны» действовали эффективно на сорок-пятьдесят метров.

Мне понравилась обстановка в экипажах. Здесь не козыряли званиями, а командир танка — лейтенант, ничем в обычной обстановке не показывал своего преимущества. Этими свойствами танкисты заметно отличались от других родов войск. Сплоченность экипажей, без преувеличения, напоминала семью.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация