* * *
Он собирал ежевику. Маленький Джонатан. Мама была на работе, на фабрике, а бабушка и дедушка не обращали на него внимания, и он бродил сам по себе. Под ним, на вершине затопленной скалы, рыбак с огромной удочкой на лосося раскидывал разноцветную наживку с длинными птичьими перьями. Джонатан собирал ягоды и бросал их в пластиковую миску.
Джонни дремал, но не спал. Иногда он был ребенком, который слышит тонкий крик скопы над рекой Спрей, а иногда взрослым, и утки громко шумели за бортом лодки. Он слишком устал, чтобы спать.
Осенью тепла было мало, и лишь в редкие годы ежевика поспевала до наступления холодов. Ему было лет восемь или девять, но он чуть ли не до минуты помнил день, когда обшаривал берега реки в поисках кустов ежевики.
Баржа называлась «Летняя королева» и стояла у берега совсем другой реки. Ее держали два каната, крепившиеся к вбитым в землю железным прутьям. Там его ждала Кэти. Она приготовила поесть, но он только поковырялся в тарелке. Джонни знал, что ей не терпится отправиться с ним в постель, но он пожаловался на усталость, и она отстала от него. Он снял ботинки и в одежде растянулся на кровати. Ну и вечерок. Выйдя из дома Гольдманов, он прошел вниз по улице с букетом цветов в руках, повернул за угол и, поняв, что его не видно, практически упал на железное ограждение. Сил хватило только на то, чтобы не упасть. Его трясло.
Мальчишка Джонатан собрал целую миску ягод. Радостный крик с реки, изогнутая дугой удочка и серебристый всплеск, когда рыба забилась в сетке. Он видел, как ловко рыбак убил лосося ударом молотка. На глазах выступили слезы, но он смахнул их. Смерть рыбины не имела значения. Тот день вспомнился по другой причине.
Если бы он не пережил заново тот момент детства, то внезапная стрельба на улице, наложившись на усталость от постоянного стресса жизни во лжи, сокрушила бы его. Он снова увидел благодарные лица Гольдманов и потрясающее великолепие подаренных цветов. Кэти принесла Книгу, и ему бы уже следовало записать все, что случилось в течение дня. Таково было обязательное правило для каждого работающего под прикрытием агента — при первой же возможности зафиксировать все произошедшее. Он должен был записать события последних дней — рутинные поездки с детьми и миссис Гольдман, известие о задержании Саймона Роулингса, внезапное продвижение по лестнице, покушение со стрельбой на улице и обещание Иосифа Гольдмана приблизить его в будущем к себе. Все это должно было попасть в Книгу, но не попало.
Почему взрослому человеку вспомнился именно тот день, с лососем и ежевикой? Он вернулся домой, тихо пробрался в кухню и поставил наполненную до краев миску возле раковины. Он ничего не сказал дедушке с бабушкой и прошел в свою комнату. Ждал, когда его похвалят и скажут спасибо. Слышал, как вернулась с работы мать, как она обрадовалась, увидев ежевику, как благодарила родителей. Ей даже в голову не пришло, что это мог сделать ее сын. Они приняли благодарность и ничего не сказали. Сущий пустяк в жизни ребенка — не получить признания заслуг за собранные ягоды, — но это навсегда оттолкнуло его от семьи. Он так и не смог забыть тот день. Тогда он подумал, что может прожить и один, без друзей.
Он и был теперь один. Кэти бросила его. Он лежал в одиночестве и страдал. Кэррик ударил лбом по лакированным доскам, как будто это могло избавить от проклятой меланхолии. Встал и потряс головой, словно хотел избавиться от демонов. «Летняя королева» принадлежала родителям Кэти, и в августе и сентябре они неспешно ходили на ней по каналам и речкам Южной и Средней Англии. Все остальное время лодка была в распоряжении Кэти, которая использовала ее в качестве конспиративной квартиры для встреч с работающими под прикрытием агентами. Здесь их опрашивали после выполнения задания, и здесь же они делали записи в Книге и отсыпались. Каждый месяц ее родители приезжали на выходные, заводили старый фордовский двигатель и перебирались на другую ветвь канала или на Темзу — просто так, без всякого плана, куда придется.
— Ты там, Кэти? — негромко спросил Роб.
За иллюминатором промелькнул луч фонарика. Эго-массаж, так это у них называлось. Может, им всем это требовалось? Роб считался экспертом по части избавления от сомнений главного врага, работающего под прикрытием агента. Джордж мог запросто поднять самооценку. Кэррик был не первым и не последним, кто в них нуждался.
— Я здесь. Поднимайтесь.
— На этом поле обретается, по-моему, половина всех оксфордширских коров, — проворчал Джордж. — Я уже три раза наступал на их лепешки. А что случилось с пристанью?
— Забита лодками. Прогулка вам только на пользу, сэр.
Он никогда не обсуждал с Кэти свое задание. Она дважды работала под прикрытием. Первое дело — роль проститутки в расследовании торговли девочками по вызову в районе Кингс-Кросс в Лондоне. Конкурентки расцарапали ей лицо, клиенты осыпали бранью каждый раз, когда она под тем или иным предлогом отказывалась сесть в машину. Группа поддержки всегда держалась поблизости. Потом Кэти выдавала себя за подругу агента, который отслеживал импорт оружия из Хорватии. Ее присутствие служило ему хорошим оправданием — не надо было спать с проститутками и пьянствовать ночи напролет. Дальше дело не пошло: Кэти пришлось выступить с показаниями в суде, после чего карьера агента под прикрытием для нее закончилась. Ее перевели на спокойную должность в офис Джорджа в Пимлико. Кэррик считал, что она лучше всех — естественная, спокойная, честная, искренняя и, самое главное, преданная, — а он в тот вечер подвел ее. Он спустил ноги с кровати.
И услышал незнакомый голос:
— Не обижайтесь, но место можно было выбрать и получше. Я бы так и сделал.
С палубы донесся звук шагов. Кэррик пригладил волосы, заправил рубашку в брюки, надел туфли и завязал шнурки.
— Прекрасные цветы, Кэти, — усмехнулся Роб. — Я своей девушке таких не дарю.
— Он принес.
— По собственному опыту знаю: если парень тратится на цветы, значит, ему есть что скрывать. У тебя с ним проблемы?
— Нет, просто он сегодня как выжатый лимон. А букет… да, целая охапка.
И снова голос незнакомца:
— Как мило. Только мы с коллегой приехали не ради вашей мыльной оперы. И я бы выпил кофе.
Кэррик выскользнул из каюты, закрыл за собой дверь и прошел через мини-кухню.
Он кивнул Джорджу, поздоровался за руку с Робом и посмотрел на гостей. Один был постарше, в костюме, с аккуратно подстриженными седыми волосами. Второй — помоложе, в свободной куртке с капюшоном, надетой поверх мятой клетчатой рубашки, и линялых джинсах. Рыжие волосы взъерошены. Цветы, которые он принес Кэти, лежали на столике в пластиковой корзинке.
— Я еще не придумал имя себе и своим коллегам, — заговорил тот, что постарше, — но вы Н — Ноябрь. Я, разумеется, знаю ваше настоящее имя, но оно в ближайшее время вам не понадобится. Вы — Ноябрь.
— Боюсь, ситуация меняется слишком быстро, и мы…
Джорджа перебил Роб:
