— Ты, случаем, не идиот, Моленков? — спросил он. Моленков расщепил разбитые губы — нет. — Это же был дизель.
Через какое-то время они заметили припаркованный у тротуара дряхлый «москвич». В то, что старичок оснащен сигнализацией, верилось слабо. Яшкин остался за рулем и, подъехав, выключил двигатель. Моленков, выбравшись из «полонеза», подкрался к «москвичу», отвернул крышку бензобака, опустил в него резиновую трубку, вернулся к «полонезу», поднес трубку ко рту и потянул. Бензин хлынул в рот, и в тот же момент к воротам дома, скаля зубы, подлетел здоровенный ротвейлер. С перепугу Моленков охнул и проглотил все, что было во рту. В доме зажглись окна. Пес уже штурмовал ворота.
Они ретировались.
Прошло четыре часа, но привкус во рту держался. К тому же бензин попал на разбитые губы и в царапины на подбородке.
— Надеюсь, дотянем, — сказал Яшкин. — Кстати, здесь…
— Хватит с меня уроков истории.
Яшкин скорчил гримасу.
— Кобрин — приграничный город, а значит, милиции там выше крыши. «Позаимствовать» горючего — не получится, а купить — денег нет. Клянчить опасно — можно привлечь к себе внимание. Остается только надеяться, что дотянем на своем.
— Ладно, предположим, до Буга добрались. А что дальше?
— Нет, ты точно идиот.
— Это еще почему?
— Потому что мы купим бензоколонку, — рассмеялся Яшкин. — У нас будет миллион долларов. Мы сможем…
— Так мы до Буга доедем? — хмуро перебил его Моленков.
Яшкин посерьезнел, поджал губы, наморщил лоб.
— Не знаю. Может, нам не хватит одного литра. Может, у нас уже нет этого литра. Прибор ответа не дает.
Экономя горючее, ехали медленно. Моленков по-прежнему не сводил глаз со стрелки, клонившейся книзу в красной зоне.
Судя по карте, впереди оставалась только одна деревня, Малорита, потом шли пустошь, леса и болота и затем тонкая голубая ниточка — Буг.
— Позволишь идиоту задать еще один вопрос? Мы опаздываем. Мы отстали от графика, пока искали горючее в Пинске. Нас будут ждать?
— Будут. Ты слишком себя накручиваешь.
Моленков услышал в ответе и уверенность, и твердость. Но не соврал ли Яшкин? Что будет, если они, добравшись до Буга и выйдя в нужную точку в определенное время, за час до рассвета, подадут сигнал и не получат ответа с другого берега? Может быть, его друг все же соврал, и их уже никто не ждет, потому что они потеряли время.
* * *
Звонок.
Пошарив в кармане, Лоусон нашел-таки чертов телефон. Номер знали немногие: разумеется, Люси, помощница директора, Лавиния, которая получила его много лет назад, но скорее всего потерявшая бумажку или сунувшая ее в шредер, инженер из технической мастерской, где делали всякие разные штучки, да еще парочка парней из здания над Темзой. И, конечно, сам директор. Мелодию звонка — шутки ради — выбрал Клипер. «Deutschland Über Alles». Впрочем, у Клипера Рида Лоусон позаимствовал не только это.
Звонок разнесся по всему лесу. Лоусона встретили изумленными взглядами. Он подумал, что разбудил, должно быть, всех. Шринкс выглядел так, словно подумывал сделать его предметом серьезного исследования, а вот Дэвис всем своим видом старался показать, что неуместный жест достоин не удивления, а глубочайшего сожаления. Впрочем, Кристоферу Лоусону не было до них никакого дела. А вот до того, что «жучок» не шевелился уже несколько часов, хотя солнце успело подняться довольно высоко, дело было. Он поднес телефон к уху.
— Да.
— Кристофер?
— Да.
— Это Фрэнсис. Линия надежная?
— Да.
Он не собирался тратить время на болтовню. И даже звонок самого директора попадал в категорию «нежелательное вторжение». Голос шел издалека и, проходя через шифровальные устройства и встроенный в телефон чип скремблера, терял индивидуальные характеристики и приобретал резкое металлическое звучание. Разумеется, линия была надежная. Лоусон прислушался.
— Меня не было на месте последние двадцать четыре часа, но я так понял, что ты не звонил. Какая обстановка?
— Обстановка вполне удовлетворительная. Живописная. Мы в лесу, довольно близко от Буга. Южнее Влодавы и…
Его нетерпеливо перебили. Никто из тех, кого знал Лоусон, не позволил бы себе так разговаривать с директором.
— Что у нас с наблюдением? Цель в поле зрения? Я имею в виду… Черт возьми, Кристофер, ответь коротко: мы контролируем ситуацию?
— Да, — моментально, без малейших колебаний, ответил Лоусон.
— По-твоему, все идет так, как ты мне докладывал?
— Да.
— Переправа под наблюдением? Люди готовы?
— Да.
— Скоро?
— По моим расчетам, в ближайшие часы.
— Сил достаточно? В подкреплении необходимость есть?
— Нет.
— Кристофер, скажу один раз и повторять не намерен. Что будет в случае провала, о том и думать не хочется — это апокалипсис. Провал неприемлем. Может, все-таки прислать кавалерию?
— Милое предложение, но нет, спасибо.
— Мне только трубку снять. Польский батальон будет на месте через час, в крайнем случае через два. Зону перекроют так, что и мышь не пробежит.
— У нас хорошая позиция, Фрэнсис, так что в кавалерии нужды нет. Причины те же. Мы ведь все обсудили и согласовали. Ресурсов у меня достаточно.
— Ладно. А теперь скажи мне еще раз, что у тебя все под контролем.
— У меня все под контролем, Фрэнсис. Ситуация развивается предсказуемо, сюрпризов не ожидается.
— Что с агентом? Как держится?
Вопрос директора требовал честного ответа, и Лоусон такой ответ дал. Глядя на дорогу, он ждал, что на ней вот-вот появится машина со Стрелком и Багси. Лоусон знал, что они привезут и о чем доложат.
— Мне пора, Фрэнсис, так что извини.
И он отключился.
* * *
Накануне вечером Тадеуш Комиски убедил себя — без особенного труда, — что идти в лес за дровами для священника, когда хлещет такой дождь, бессмысленно. От мокрых дров тепла мало, а вот дыма много. Но к утру дождь прекратился, выглянуло солнце, и оправдать собственное бездействие он уже не мог.
Денег на заправку трактора не было, и расходовать остатки горючего не хотелось. Тадеуш решил, что выйдет пораньше, соберет сломанные ветром сучья и, может быть, найдет что-то подходящее в местах, где работали лесозаготовители. А уж потом он вернется домой за трактором. Ни для кого, кроме отца Ежи, он ничего подобного делать бы не стал.
Ни собаку, ни дробовик Тадеуш брать с собой не стал, а вот короткую лучковую пилу прихватил.
