Люблю тебя крепко, мой милый, замечательный. Мечтаю о нашей встрече. Целую много раз твою головочку».
Не знаю, как вы, дорогие читатели, но я, прочитав эти письма, несколько дней не находил себе места. Что же это было за время?! Что за вурдалаки дорвались до власти?! Ну хорошо, допустим, что Артузова убрали за то, что слишком много знал. Но жена-то тут при чем?! Так нет же, им было мало Инны Михайловны. Уничтожив ее, взялись за родственников Артура Христиановича: в лагерях оказались две родные сестры, одна двоюродная, их мужья, брат. Расправившись с первым поколением, взялись за второе: одних племянников сгноили в тюрьмах и лагерях, других выгнали с работы и оставили без куска хлеба. Но самую иезуитскую подлость совершили по отношению к сыну. Когда взяли отца, Камилу было всего четырнадцать лет. Четыре года с изуверским садизмом ждали, когда он повзрослеет, и в 1941-м, даже не дождавшись совершеннолетия, Камила посадили. Пять лет оттрубил он в ГУЛАГе, чудом остался жив, но и после этого его не оставляли в покое — в Москву он вернулся лишь на склоне лет.
Так что все разговоры о так называемой оттепели и хрущевском гуманизме — по отношению к этой семье чистой воды вымысел. Но об этом мы еще поговорим, в деле Артузова немало чудовищных документов, свидетельствующих о мерзостях именно той, «оттепельной» поры.
ВТОРОЙ ДОПРОС
Между тем следственная машина продолжала работать, причем на полных оборотах. 15 июня Артузова вызывают на второй допрос.
— В распоряжении следствия имеются материалы о том, что вы в своей антисоветской и шпионской деятельности были связаны с бывшим наркомом внутренних дел Ягодой.
— Не желая усугублять свою и без того тяжелую вину перед советским государством, должен сознаться, что я скрыл от следствия свою преступную связь с Ягодой и свое участие в антисоветском заговоре, им возглавлявшемся.
— Когда и при каких обстоятельствах вы были завербованы Ягодой? Знал ли он о вашей шпионской деятельности?
— Став на путь полного раскаяния, теперь уже окончательно, я решил рассказать следствию всю правду. Ягода действительно завербовал меня на почве того, что знал о моей шпионской деятельности, но не с немцами, а с французами… И вообще, я работал на три разведки. В 1919 году я был завербован для ведения шпионской и разведывательной работы в пользу Франции, в 1925 году в пользу Германии и в 1932 году в пользу Польши.
Фантастика, не правда ли?! Работать бок о бок с Ф. Э. Дзержинским, нанести гигантский урон белогвардейскому движению, а заодно интересам Франции, Польши и Германии, в то же время являясь одним из самых ценных агентов этих стран, — такое не придумать самому изобретательному автору детективных романов. Но следователи, не делая никаких попыток проверить показания Артузова, охотно ему верят. И снова возникает мысль о каком-то сговоре, о какой-то хитроумной игре, ведущейся по неизвестным нам правилам.
Вы только послушайте, что отвечает Артур Христианович на вопрос, кем был завербован во французскую разведку.
— Во французскую разведку я был завербован своим двоюродным братом А. П. Фраучи. Это произошло летом 1919 года на его квартире. Он долго убеждал меня в том, что я совершаю безумие, помогая большевистской революции, которая не может дать положительных результатов, советовал бросить мою честную работу для советской власти и подумать о семье. Когда я категорически отказался, он заявил, что в случае восстановления порядка я буду обязательно повешен и меня не спасет перемена фамилии Фраучи на Артузова. Я понял, что А. П. Фраучи угрожает выдать меня белым как активного чекиста.
Брат вербует брата и угрожает ему виселицей — любопытный поворот, не правда ли! Но следователи, не моргнув глазом, проглатывают эту ахинею. Они даже не поинтересовались, почему Артузов не вывел его на чистую воду или, как делал не раз, не перевербовал на свою сторону — а ведь это было вполне возможно, так как А. П. Фраучи еще десять лет жил в СССР. Не смутило их и то, что на допросах Артузов называл имена людей, которые были либо вне досягаемости ежовцев, либо уже арестованы, осуждены и казнены.
— Какие материалы вы передавали через А. П. Фраучи французским разведывательным органам? — гнули свое следователи.
— Все материалы вспомнить трудно. Помню, что было передано много документальных и агентурных материалов о сотрудничестве между Красной Армией и рейхсвером по линии «Гефу», о визитах военных лиц в Германию и РСФСР, о военно-технической помощи немцев Красной Армии. И так — вплоть до 1929 года, то есть до отъезда брата в Швейцарию.
— А после его отъезда вы продолжали сотрудничество с французскими разведывательными органами?
— Да, продолжал. Незадолго до отъезда брат пригласил меня на квартиру и познакомил с представителем швейцарского Красного Креста в СССР Верлиным. Господин Берлин сказал, что знает о моей работе для французов и будет рад продолжить сотрудничество. Об этом господине, который еще в царские времена был французским разведчиком, я знал достаточно много, так как по поручению Менжинского вел за ним специальное наблюдение, знал и о том, что Берлин располагает широкой разведывательной сетью.
— Какие конкретные задачи поставил перед вами Берлин?
— Его интересовали преимущественно вопросы, связанные с советско-германскими отношениями. Сославшись на то, что я работаю без вознаграждения и считаю себя бескорыстным поклонником Франции, я сказал, что буду делать для французов только то, что смогу, и пусть от меня не требуют применения рискованных мер.
— Немцам и французам вы передавали одинаковые материалы?
— Нет, они были совершенно разные. Французов интересовали материалы об активности немцев в СССР, а немцев — о французах, англичанах и их политике по отношению к Германии.
— Вы получали деньги от Фраучи, а впоследствии от Берлина?
— Нет, не получал.
— Вы говорите неправду. На первом допросе вы показали, что для немцев работали идейно, будучи поклонником германской культуры. А какими побуждениями вы руководствовались, работая для французов?
— Я вообще поклонник романской культуры.
Вот так, поклонник романской культуры шпионит в пользу злейшего врага Франции — Германии, и просто так, из чистой любви к искусству, в пользу Польши. Но и это далеко не все! Как выяснится позже, самый лакомый кусочек Артузов приберег напоследок.
— Расскажите, при каких обстоятельствах вы были привлечены Ягодой к участию в антисоветском заговоре.
— В 1932 году мне позвонил по телефону Паукер и сказал, что меня срочно требует к себе Ягода. Я немедленно явился. В кабинете Ягоды находился Паукер. Ягода без слов показал мне агентурку Паукера, из которой было ясно, что наружная разведка оперативного отдела точно зафиксировала мои встречи с представителем швейцарского Красного Креста Верлиным в районе Химок. Были зафиксированы номера машин — моей и Вердина, а также факт поездки Берлина в моей машине и возвращения к своей через час отсутствия. Я понял, что никакие объяснения ни к чему не приведут, и решил, что у меня нет другого выхода, как разоблачить себя перед Ягодой.
