– Вот видите, меточка…
– А-а-а, – пробормотала баба, – вспомнила.
– Ну, – поторопила я. – Значит, ваша?
Хозяйка методично прожевала кусок, затем с вожделением
поглядела на остаток сандвича и принялась объяснять ситуацию.
У нее есть сестра Роза. Та работала в богатом доме
прислугой. Хозяйка иногда давала ей носильные вещи – брюки, кофты, халаты… Роза
– женщина тучная, шмотки элегантной дамы ей и на нос не налезут, вот она и
раздавала их по родственникам. Один раз принесла данную рубашечку. Карина и
решила ее Алке в пионерлагерь дать, но девочка отказалась.
– Вырез видите какой, – объясняла Карина, – прямо до пупа,
вот девка и застеснялась, пару разов надела, и все. Из лагеря приехала и
зашвырнула.
– Ну и куда вы дели рубашку?
– Так Розке обратно отдала!
– Адрес говорите.
– Чей, мой?
О боже! Да ей срочно следует добровольно объявить голодовку,
а то жир уже подобрался к мозгам.
– Нет, Розы.
– Радиаторная улица, десять, квартира восемнадцать
– Телефон есть?
– У кого?
Нет, все-таки хорошо, что я занимаюсь с Темой немецким. Кто
другой на моем месте давным-давно надел бы Карине на непричесанную голову
тарелку с наваристым супчиком, но Тема воспитал во мне редкостное терпение.
– У Розы.
– Конечно.
– Позвоните и спросите, дома ли она.
– И звонить не надо, – пояснила Карина, – ясное дело, у себя
сидит, куда ж ей деваться?
Я молча окинула взглядом эту гору сала. Вообще говоря,
вечером можно пойти в театр, в гости или просто на прогулку.
– Все же узнайте.
Пухлым, похожим на переваренную сардельку пальцем Карина
принялась тыкать в кнопки. Пару раз она сбилась, но наконец сложная процедура
набора номера все же завершилась.
– Алло! – заорала Карина. – Алло, это кто?! Ты, Роза? Чего
делаешь-то? Сериал глядишь? Ну-ну, гляди, привет тебе.
Она положила трубку и сердито пробормотала:
– Сразу же сказала – дома. Только зря человека побеспокоили.
– Где эта Радиаторная улица?
– От рынка направо и через дворы, – пояснила Карина,
закрывая за мной дверь.
Я вышла на улицу и рассмеялась. Чудовищная тетка. Она даже
не поинтересовалась, зачем к ней ввалилась посторонняя женщина. Интересно, как
бы я поступила на ее месте?
Роза оказалась слепком с Карины. Сначала мне даже
показалось, что милые дамы – близнецы. Та же тучность, абсолютное
наплевательство на меня и даже такой же гороховый суп. Только с потолка не
свисало чистое белье. Оно громоздилось неаккуратной кучей на стуле. Роза
поглядела на ночнушку.
– Это мне Анастасия Федоровна дала.
– Кто?
– Хозяйка бывшая, Лазарева Анастасия Федоровна. Я у них
убиралась. Мне такая сорочка ни к чему.
Это верно, она тебе и на нос не налезет.
– Отнесла ее Каринке, для Алки, – бубнила Роза, – а той не
понравилось. Говорит, все сиськи наружу вываливаются. Пару раз надела, и все!
Какие такие у ней в тринадцать лет сиськи! Смех один. Нет, забраковала: купите
другую. Пришлось разоряться.
– А рубашку куда дели?
Роза поскребла в затылке и зевнула.
– Известно куда, на антресоль, к вещам ненужным. Пусть
полежит, авось пригодится. Постирали в прачечной – и в чемодан.
– Как же она с антресоли спустилась? Не сама же слезала?
Роза распахнула огромные коровьи глаза и принялась тупо
твердить:
– Ща, ща, ща…
Я терпеливо поджидала, когда завершится мучительный
мыслительный процесс.
– Вспомнила! – возвестила Роза. – Дней десять тому назад
прибежала Светка из сорок седьмой квартиры и ну стонать! Денег нет, пособие на
бирже кончилось, жрать купить не на что, а тут дочку одевать надо. Девке
двадцать лет стукнуло, ходит оборванкой, парни стороной обходят, а подруги
смеются. Тут мне в голову и вступило! Сняла с антресоли чемодан и весь ей
отдала, там и рубашка была. Вона как, лет десять провалялась и пригодилась.
Я выбралась на лестничную клетку и пару раз энергично
вздохнула, чтобы избавиться от “аромата” переваренного горохового супа.
Соседнюю дверь украшала цифра “сорок семь”, приклеенная криво и слишком низко.
И вновь никто не стал ни о чем спрашивать, вход в квартиру был обеспечен без
лишних церемоний. В глубине маячил пьяный мужик в грязной майке и чудовищных
трусах до колен.
– Это кто? – икнул он, обдав меня жутким запахом спиртного,
прошедшего через организм.
Судя по аромату, сия личность употребляет внутрь средство
для полировки мебели. Коктейль “Вкусная мастика”.
– Это я.
– Надоть чего?
– Вашу жену.
– Которую?
Тоже мне, падишах с гаремом.
– Единственную.
– Светку?
– Ее.
– А нетуть!
– И где она?
– К матери поехала, к стерве, – пояснил мужик.
– Дочь ваша дома?
– Галка?
– У вас их несколько?
Алкоголик зачем-то посмотрел на свои руки, пошевелил
пальцами и сообщил:
– Вроде только Галка.
– Позовите ее.
– А нетуть.
К сожалению, на моем жизненном пути раньше часто встречались
крепко пьющие люди, и я знала, что добиться толку от алконавта тяжело. Но
можно, если проявить максимум настойчивости.
– Где Галя?
– Хрен ее знает.
– Постарайтесь вспомнить.
– Пошла ты на… – сообщил добрый папаша и хотел захлопнуть
дверь.
Но я быстро всунула в щель ногу и спросила:
– Пива хочешь?
– Что я дурак, чтобы отказываться?
