– У вас есть фотографии Вити и Коли? – поинтересовалась я.
– На выпускном вечере делали, – вздохнула Света и вытащила
большой снимок. Человек двадцать ребят на крыльце школы. Девочки впереди,
мальчики сзади.
– Вот, – ткнула Света пальцем в весело смеющегося паренька.
– Витя. Я подавила тяжелый вздох. Репин мало изменился с той поры, его можно
сразу узнать. Именно он лежал на балконе.
– Это Коля, – сообщила Света, передвигая ноготь с
облупившимся лаком вниз. Значит, в углу сидел Николай.
– Вали тут нет, – пояснила Света, – она болела, а Галочка
справа, рядом с учительницей.
Круглощекая девочка с крупным носом серьезно смотрела в
объектив. О таких говорят – положительная.
– Не предполагаете, куда она могла пойти? Света покачала
головой.
– Может, к подружкам по училищу?
– Нет, она их не любит, – пояснила мать, – дружит только с
Валей, Колей и Витей.
Повисло молчание. Затем Света робко осведомилась:
– Вы ведь из милиции, да? Как думаете, с ней ничего дурного
не произошло?
– Всегда следует надеяться на лучшее, – осторожно ответила я
и спросила:
– Нет ли у вас более четкого фото Гали? Света порылась в
обувной коробке, служащей в этом доме фотоальбомом, и вытащила довольно большой
снимок.
Галя, вновь без всякой улыбки, стоит возле колонны. На ней
джинсы и темный пуловер.
– Можно взять? Света кивнула.
– Если Галя вдруг вернется, – попросила я, – пусть позвонит
по этому телефону и спросит Виолу.
– Ладно, – пробормотала Света и опять заплакала.
Я вытащила рубашку и показала ей.
– Ваша?
Светлана поглядела на кусок тонкого батиста.
– Нет, хотя…
– Что?
– Соседка моя работала в богатом доме, ей там вещей
надавали, она и подарила Галочке целую сумку. Небось рубашка оттуда.
– А остальные шмотки где?
– В шкафу.
Мы прошли в маленькую комнатку, и я нашла на вешалках две
пары брюк отличного качества, несколько свитеров, блузку и платье. Вещи резко
отличались от остальных и были приятных светло-бежевых тонов.
– Не знаете, кому Галя могла подарить сорочку? Света
всхлипнула:
– Может, Вале?
Так ничего и не узнав, я пошла к двери, на пороге обернулась
и увидела, что хозяйка уткнулась лбом в какую-то куртку, висевшую на вешалке.
Ее острые плечи вздрагивали, но из груди не доносилось ни звука. Мне стало жаль
бедняжку. Я вернулась и, обняв ее за талию, сказала:
– Не надо. Вы знаете, что Витя и Коля убиты? Света кивнула и
затряслась еще сильней.
– Они погибли втроем, – продолжала я, – мальчики и Валя.
Кто-то вошел, когда ребята только-только садились за стол, еда осталась
практически нетронутой!
– Зачем вы мне такой ужас рассказываете? – пролепетала
Света.
– А ты подумай! Безжалостный киллер убил всех, но Гали не
нашел. Скорей всего ее там не
Было.
– Куда же она делась?
– Знаешь, как случается, – бодро продолжала я, – собрались
покушать, а про хлеб забыли. Вот и послали Галочку в булочную. Пока она бегала,
появился убийца и уничтожил ребят. Наверное, Галя вернулась, увидела побоище и
в страхе убежала, а теперь прячется где-нибудь, боится показаться на люди. Она
обязательно даст о себе знать!
– Вы считаете? – повеселела Света.
– Конечно, абсолютно уверена, – покривила я душой и ушла.
На улице я еще раз внимательно поглядела на снимок Гали. Да,
скорей всего, киллер увел с собой девушку. Интересно, почему он не пристрелил
ее, как остальных? Ни в какую булочную Галю, естественно, не посылали. Я хорошо
помню, что на сервировочном столике стояла тарелка с нарезанным хлебом. И
сигареты валялись рядом. Впрочем, наверное, мальчики отправились бы за едой и
куревом сами. И что теперь делать? Единственная ниточка, ведущая к Вере, – это
ночная сорочка. А единственная свидетельница – Галя. Значит, надо ее отыскать.
Приняв решение, я поехала вновь на Большую Дорогомиловскую улицу. Май в
нынешнем году выдался чудесным. Нет пронизывающего холода и удушливой жары.
Ласковая погода так и манит на улицу. Небось перед домом на Дорогомиловке сидят
на лавочках старушки и гуляют с младенцами молодые мамы. И тем и другим скучно,
любой человек, выходящий из подъезда, подвергается обсуждению, во всяком
случае, в нашем дворе все происходит именно так.
Глава 8
Но на Дорогомиловке оказалось по-другому. Двор радовал глаз
редкой ухоженностью, но никаких скамеечек там не стояло. Старушки небось сидели
у телевизоров, а мамаши варили кашу своим младенцам. Приуныв, я толкнула дверь
подъезда Вити и услышала грозный окрик:
– Вы к кому?
Надо же, оказывается, тут дежурит лифтерша, причем довольно
молодая. Но, помнится, вчера здесь никто не сидел.
– Вы к кому? – повторила консьержка. Я вытащила из кармана
фото Гали.
– Не встречали здесь такую девушку? Дежурная поглядела на
снимок, потом на меня и поинтересовалась:
– Вы из милиции? Предъявите документы.
Надо же, какая бдительная. Но работа наемной учительницей
научила меня управляться с любыми людьми.
Опустив уголки рта вниз и сделав умоляющее лицо, я
простонала:
– Нет, тетка я ей, Гале. Девка домой не пришла, а утром
сообщили про убийство. Мать замертво свалилась, а милиция и не чешется.
Говорят, раз вашу не пристрелили, ждите, авось вернется, но искать не
собираются. Вот и пришла сама народ порасспрашивать…
Неприступная лифтерша отмякла.
– Наши менты только бабулек горазды от метро гонять, –
вздохнула она. – Кого посерьезней боятся или деньги берут, сволочи, одним
словом. А девочку вашу хорошо знаю. У нее подружка есть, Валечка. Они часто к
Вите Репину приходят. Вот ведь ужас! Такие хорошие дети, несовременные.
Витенька компьютерами торговал, но не загордился. Телевизор мне купил, чтобы не
было скучно сидеть в подъезде.
– Вы и вчера работали?
– Нет. У нас смены. Сутки тут, трое дома. Вчера вообще никто
не дежурил.
