– Так мы пойдем? – вздохнул крепыш. – Граждане, никто больше
попробовать не хочет? Давайте, пока мы тут стоим, не стесняйтесь. Вот вы,
например! – И он ткнул в меня пальцем. Я возмущенно фыркнула и ушла доваривать
спецкашу.
Утром, собираясь ехать в медицинское училище, я открыла
дверцу под мойкой и обнаружила, что мусорного ведра по-прежнему нет. Черт,
совершенно забыла зайти в хозяйственный. Мы с Томочкой давно поняли: если
каждая из нас начнет бегать за покупками, то никаких денег не хватит, поэтому у
нас существует четкое разделение обязанностей. Томочка готовит. Она пишет список
необходимых вещей, а я приношу их с ближайшей оптушки. У Томуси больное сердце,
и ей нельзя таскать тяжести. Еще я убираю нашу квартиру и стираю. Правда,
постельное белье мы выкручиваем вместе, моих сил не хватает на пододеяльники и
простыни. Зато Томочка моет посуду и гладит. К слову сказать, мы очень
довольны. Я терпеть не могу толкаться у плиты, и блюда у меня получаются только
самые простые. Томуся же творит вдохновенно. Из минимума ингредиентов она
извлекает максимум вкуса. У нее есть растрепанная тетрадочка, где записаны
оригинальные рецепты недорогих, но невероятно привлекательных кушаний.
Томочке не лень стащить с курицы кожу, целиком, как
перчатку, потом отделить мясо от костей, смешать с хлебом, луком, морковкой и
набить всем этим снятую кожу. Запеченная в духовке фаршированная курочка тает
во рту, но готовить ее надо два часа. Я слишком ленива для подобных действий.
Мыть посуду мне тоже не нравится, а вид утюга вызывает судороги. Томуся же
преспокойно разглаживает многочисленные складочки на моей кружевной блузке.
Зато она отчаянно чихает, стоит только вытащить в прихожую пылесос.
– Поставь на руке крестик, на запястье, – присоветовала
Тамара, – поглядишь на него и вспомнишь!
Я схватила ручку. Из гостиной раздался громкий скрип,
Верочка складывала кресло.
– Послушай, – робко предложила Томуся, – может, все-таки
следует обратиться в милицию? Представляешь, как нервничают родственники? Давай
хоть Юрасику расскажем.
Я отрицательно покачала головой:
– Во-первых, Юрка умотал в командировку и вернется только
через неделю, а во-вторых… Знаешь, мне кажется, Вера из богатой семьи… Ее воспоминания
о холодильнике и собаке…
– Ну и что? – удивилась Томуся.
– Если мы сами отыщем родственников Верочки, – протянула я,
– они страшно обрадуются и дадут нам денег за хлопоты. Долларов триста, не
меньше. Купим стиральную машину-автомат, вчера видела “Самсунг” как раз за эту
цену…
Тамара примолкла. Автоматическая “прачка” – ее давнишняя
мечта. Подруга всякий раз расстраивается, когда видит мою согнутую над тазом
спину.
Я полетела к метро, вскочила в вагон и забилась в самый
дальний угол. Стиральная машина, конечно, хорошо, но, честно говоря, совсем не
из-за автоматического “Самсунга” бегаю, задрав хвост, по городу. Оставаясь
наедине с собой, можно наконец признаться: мне просто страшно интересно,
процесс поиска захватил меня полностью. Никогда до этого моя жизнь не была
такой насыщенной. До сих пор работа не приносила ничего, кроме усталости. Ну
кому понравится выгребать мокрой тряпкой грязь из углов? Только от нашей
безысходности можно согласиться на подобное времяпрепровождение… Да и
репетиторша из меня фигова. Сейчас же в душе взыграл азарт. И совершенно
неважно, заплатят ли нам неизвестные богачи деньги. Просто я в восторге от
работы детектива, в моей жизни, до сих пор беспросветной, появился смысл, а в
кровь невероятными порциями начал поступать адреналин. И к тому же я просто
помолодела. Глаза горят, на щеках сияет румянец. Нет, ни за что не обращусь в
милицию. Разве только, если уж совсем зайду в тупик!
В район Капотни меня занесло впервые. Я проехала от метро
несколько остановок на автобусе, наблюдая в окно за дымно горящим факелом. Ну и
место! А еще мы с Тамарой ворчим по поводу нашего жилья. Да “Речной вокзал” –
сказочный район, зеленый, рядом Москва-река…
Автобус запетлял по улицам, сплошь заставленным гаражами и
какими-то непонятными металлоконструкциями .
– Клиника имени Лаврова, – объявил водитель, – конечная.
Народ гуськом потащился на выход. У многих в руках пакеты с
едой, кое у кого – цветы. Все плотной группой пошли вдоль глухого забора. Я
вместе со всеми. Люди явно направляются в больницу. Метров через двести
показался проем, и посетители начали протискиваться во двор клиники. Я пролезла
последней и тут же увидела аккуратное двухэтажное здание с вывеской
“Медучилище”.
Внутри пахло, как в больнице – хлоркой и лекарством.
Очевидно, шел урок, потому что по широким коридорам никто не ходил. Я тихонько
приоткрыла первую дверь.
– В случае резкого снижения давления, – говорила женщина в
красивом брючном костюме, – следует применить…
Пошла дальше, разыскивая дверь с табличкой “Учебная часть”.
Она оказалась самой последней, я вошла в просторную комнату и увидела четырех
женщин примерно моего возраста.
– Вам кого? – спросила кареглазая шатенка.
– Римму Ивановну.
– Идите сюда, – позвала довольно полная блондинка в ярком
голубом пиджаке.
– Вы Федорова?
– Да. Внимательно слушаю.
– Меня прислала Лариса Петрова.
Римма Ивановна удивленно вскинула брови:
– Простите, не знаю такую.
Ничего удивительного, я сама с ней незнакома. Честно говоря,
брякнула первое имя, пришедшее в голову, но ведь надо же как-то объяснить цель
своего визита.
– Лариса Петрова, вы еще помогли ей с сиделкой,
порекомендовали чудную девочку Галю.
– Ах, Ларочка, – “припомнила” Римма Ивановна и предложила
мне пройти с ней в другую комнату.
Мы вышли из учебной части, заведующая открыла соседнюю дверь
и, указав на кресло, предложила:
– Садитесь.
Я устроилась в довольно удобном кресле и без лишних
церемоний заявила:
– Мой отец заболел, требуется сиделка.
– Что с ним? – осведомилась деловитая Римма Ивановна.
Я на секунду заколебалась. Черт знает, где носит моего
папеньку и жив ли он до сих пор, но из суеверия не станем выдумывать жуткие
болезни вроде рака или паралича.
– Ногу сломал и теперь не может сам себя обслужить, а я на
работе.
