Врач вытащил пострадавшую емкость, ловко приложил
недостающую часть и сообщил:
– Ровно как кусанула, никаких осколков, глядите.
Мы уставились на казавшийся совершенно целым стакан.
– И чего теперь делать? – поинтересовалась Аня.
– Купить ребенку эмалированную или пластмассовую посуду,
кормить вязкой, обволакивающей пищей – кашами, киселями, – посоветовал мужик, –
а перед тем как вызывать “Скорую”, сначала внимательно осмотрите стул,
слюнявчик, пол… А то приезжаем, вся семья, как у вас, в припадке, орут: “Гвоздь
съел”. Глядим, а шурупчик-то под столом…
Он засмеялся и спросил:
– Все вместе живете? Многовато вас…
Я поглядела на Тамару с окровавленным полотенцем в руках, на
Кристю с пузырьком валокордина, на Верочку, теребившую подушку… Потом мой
взгляд перебрался на Аню с красными от слез глазами и весело смеющуюся Машку…
Довершали картину встрепанный Ленинид со стамеской, поскуливающая Дюшка и
лихорадочно блестевшая глазами Клеопатра, всем телом закрывающая котенка.
– Большая у вас семья, – вздохнул врач и исчез на лестничной
клетке.
Я молча еще раз оглядела своих. Хорошо, милый доктор, что ты
не был у нас в квартире, а то точно бы подумал, что попал в психиатрическую
клинику. У Аньки хоть чисто, а у нас повсюду стружки, инструменты, краски,
кисти и холодильник в прихожей стоит.
Кое-как придя в себя и съев у Ани изумительно вкусные
домашние эклеры, мы побрели домой. Дверь в квартиру, естественно, забыли
запереть, и она стояла открытой. Я первой протиснулась в прихожую и увидела
возле холодильника небольшой потрепанный чемодан. О нет, только не это!
Господи, сделай так, чтобы…
– Нет, какое безобразие, – гневно сказал, выходя из большой
комнаты Юрасик, – что тут у вас происходит? Пришел – квартира открыта, в
прихожей “Минск”, повсюду грязь? В чем дело?
– Ты откуда? – вяло поинтересовалась я, заранее зная ответ.
– Как откуда? – изумился Юра. – Из командировки вернулся, а
Лелька просто с ума сошла, разоралась, развопилась: к бабе ездил! Ну да ты ее
знаешь. Вот и пришел, как всегда, переночевать. Привет, Томочка, здравствуй,
Кристя. О, Верочка, сколько ты картин написала, пока меня не было!
Тут он заметил Ленинида и улыбнулся.
– У вас еще гости? Познакомьте.
– Это мой отец, – сказала я, – не помнишь его?
Юрка сначала вытаращил глаза, но быстро взял себя в руки и
забормотал:
– Как же, как же, страшно приятно!
– Ну, – бодро заявила Тамара, – пора укладываться. Значит,
так: Кристя и Верочка в креслах, Ленинид на раскладушке, Юра на диване. Так
здорово, просто замечательно!
Я поглядела на ее оживленное лицо и вздохнула: ну очень
хорошо. Надо повесить на туалет расписание и ввести дневные дежурства по уборке
территории. Утром Кристя улетела в школу, Тама-ра отправилась вместе с ней –
директриса попросила ее подменить заболевшую учительницу труда. Ленинид,
отчаянно чертыхаясь, поехал на свою любимую помойку в “Бауклотец”. Для полного
счастья папеньке не хватало каких-то пружин, и он надеялся обнаружить их в
бачках. Верочка, самозабвенно распевая, мылась в ванной, а я кормила Юрку
завтраком. В связи со все увеличивающимся количеством жильцов Томуся упростила
меню. Утром у нас каша, днем суп, а вечером, что бог пошлет. Вчера, например,
ели сосиски.
Юрка быстро орудовал ложкой в тарелке, он не капризный,
геркулес так геркулес.
– И куда ты ездил? – спросила я.
– Тайна следствия не подлежит разглашению, – пробормотал
Юрасик с набитым ртом. Я не стала настаивать.
– Слышь, Юрка, ты помнишь про наши проблемы?
– Какие?
– Метрика для Кристины и телефон ее дяди, Вадима Костылева.
– Без проблем, – ответил Юрка, – вечером все получишь.
– Смотри, не забудь.
– Ни за что, – пообещал приятель и пошел в прихожую.
Я смотрела, как он завязывает ботинки и чертыхается.
– Вот ерунда, – бормотал Юрасик, – ну скажи, пожалуйста,
отчего мне утром туфли велики, а вечером малы, что за загадка такая?
– Наверное, ноги опухают, – предположила я, – от усталости.
И тут вдруг в голову пришла мысль: ноги!
– Юрка, узнай мне, пожалуйста, еще кое-что.
– Ну? – напрягся приятель. – Что еще?
– Несколько дней тому назад, на шоссе, недалеко от санатория
“Барвинково”, у Кожухова погибла в машине девушка, Вера Соловьева, можешь
познакомить меня с тем, кто вел это дело?
– Зачем?
– Надо.
– Знаешь, Виолка, – со стоном произнес приятель, – ты мне
надоела!
– А ты нам еще больше!
– Тебе слишком много всего надо, – сопротивлялся Юрасик.
Я хитро прищурилась:
– Хочешь, сделаю так, что Лелька не только перестанет тебя
ревновать, но и начнет о тебе заботиться со страшной силой?
– Интересно, как тебе это удастся, – хмыкнул Юрка.
– Давай так, – предложила я. – В поддень позвонишь домой и,
если Лелька начнет вести себя как медовый пряник, ты выполнишь все мои просьбы.
– Ладно, – рассмеялся Юрасик и убежал. Я быстренько натянула
брюки, майку и пошла к Лельке.
– Чего надо? – весьма злобно поинтересовалась Юркина жена.
– Слышь, Лелька, – бодро сказала я, – пришла тебя
предупредить.
– О чем, интересно? – уперла руки в бока женщина.
– Юра решил с тобой разводиться. Леля хмыкнула:
– Врешь.
– Нет, – покачала я головой, – доигралась ты, голубушка, все
выгоняла мужика из дома да скандалы закатывала, и вот вам результат – десять
негритят! Решил Юрасик к другой уходить.
– Да кому он нужен, счастье такое? – дрогнувшим голосом
поинтересовалась скандалистка.
– Выяснилось, что очень даже нужен, – вдохновенно врала я. –
Он тебе сказал, будто сегодня у нас ночевал?
– Да.
– Не верь, не было его, отправился к будущей жене.
