Книга Тайна силиконовой души, страница 47. Автор книги Анна Шехова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тайна силиконовой души»

Cтраница 47

Бабулька от двери мгновенно отлетела: у старшего поколения в крови сидел благоговейный, рабский страх перед продавцами, обслугой и мелким чиновным людом – так приучила их выживать система.

Поплавский достал фотороботы, положил их перед приемщицей.

– Знаете этих людей?

Лицо Кантор моментально залила краска, она судорожно сжимала и разжимала ладони. «А вот это попадание!» – Виктор буравил глазками лицо обескураженной женщины. Варвара овладела собой, краска медленно стала сходить с ее лица, и она с брезгливостью отодвинула листки:

– Я не знаю этих людей, – сказала она как можно суше, но глаз на Поплавского не подняла. «Катастрофа… катастрофа, – проносилось в голове Варвары. – С этой белобрысой мегерой и черт бы – повесить бы ее, гадину! Но Фима, Фимочка…»

– Мне кажется, вы узнали кого-то из них. Разве нет? – Оперуполномоченный оперся руками о стол, пытаясь заглянуть в глаза важной свидетельницы. Как минимум просто свидетельницы.

– Я не знаю. Никого, – упрямо повторила Кантор и решительно поднявшись со стула, прошла к входу и отперла дверь.

– У вас ко мне все?

– Ваш мобильный и домашний номер телефона, пожалуйста. На всякий случай – вдруг вопросы…

Варвара продиктовала номера. Домашний совпал с тем, который Поплавскому дали в школе.

– Спасибо. Вот теперь все. Пока. – Опер сделал ударение на слове «пока» и вышел из химчистки. Нужно было немедленно отправляться в офис телефонной компании, которой принадлежал номер мобильного Варвары, и брать распечатку всех ее звонков. Но прежде Виктор решил позвонить на работу.

– Женя? Здорово, Поплавский. Пробей мне по базе Кантор Варвару Яковлевну, восьмидесятого года рождения. Да-да, это срочно. Она опознала убийц, ясно как Божий день, но отпирается. Ну, жду звонка.

Обернувшись на «Макдоналдс», Виктор было замедлил шаг, но решил, что сначала сделает дело, а потом уж и «отгуляет смело» – в очередном «Макдоналдсе» или блинной. И он решительно направился к метро.


Варвара на ватных, отнимающихся ногах прошла вглубь своей рабочей комнатки, бросилась к стационарному телефону. Но, подняв трубку, она тут же опустила ее. «Нет-нет, ЕМУ звонить нельзя. Быть может, он уже в самолете. И вообще, строго-настрого запретил. Дай-то Бог, чтоб он улетел. А Фима? Нет, и ему нельзя звонить. Вдруг они могут прослушивать телефоны, и мой мобильник уже…» – Она в ужасе привалилась к вешалке – пластиковые пакеты спасительно холодили шею. Варвара, закрыв руками лицо, съехала на корточки, закачалась из стороны в сторону. От сковавшего ее страха она не могла даже расплакаться.

Глава тринадцатая

Владислав Загорайло мучительно вставал по утрам. Он мучительно переносил все, что требовало дисциплины, строгой отчетности и режима. Это торопливое, безвкусное какое-то время, в которое он жил, приходилось не по душе эстету-оперативнику. То ли дело благословенный девятнадцатый век! Театры, балы, кутежи, дуэли, прелестные незнакомки под вуалями в экипажах, роняющие перчатки с таящимися в них роковыми посланиями… А прически! А одежда! Изучив до мелочей костюм «денди лондонского» по моде тысяча восемьсот тридцатого года, Влад пришел к выводу, что с его комплекцией, чертами лица, характером, мимикой родился он на полтора столетия позже, чем надо. Загорайло был сухощав, бледен, горбонос и белокур. И он, Влад, считал себя подлинным Онегиным. Блистательным аристократом, роковым и разочарованным бренной жизнью. Вариант возможного своего происхождения из крестьянской или чиновничьей семьи им не рассматривался (хотя с его-то фамилией на эту тему стоило поразмышлять). В действительности эти его представления о себе выражались в снисходительном тоне с окружающими, насмешливом взгляде, особом, «литературном» языке и вызывающих одеяниях, которые он сам подчас и сооружал, призывая на помощь соседку тетю Веру – швею-мотористку с сорокалетним стажем. Огромные белоснежные манжеты, блестящие шарфы, туфли на каблуках, зауженные донельзя брюки. Против шляп восстал весь оперотдел. «Ты б еще в бриллиантовых запонках на задержания бегал, чудила», – костерил его красноносый начальник с громоподобным голосом и угреватой физиономией – «форменный люмпен, пропахший луком и кислой капустой». В общении с сослуживцами Загорайло был заносчив, немногословен, темами футбола и выпивки не интересовался. В работе не беспредельничал, так как «лакированными ботинками не ходят по собачьему дерьму». Родители Владислава – адвокаты – надеялись, что «мальчик» пойдет по их стопам. Эм-ск, конечно, не Москва, но в нынешнее время и в этом немаленьком райцентре хватало богатых клиентов. Влад отчаянно встал на дыбы. «Защищать толстомордых ублюдков? Да уж лучше я блядям в баре буду подавать ананасную воду!» Но юридический институт он закончил и попал на работу в оперотдел. Ему, хотя и стыдно в том было признаваться, работа ужасно понравилась. Доля риска, лихой романтики, опять же – оружие и статус вершителя правосудия на месте. А деньги оказались для Загорайло не столь и важны. Родители смирились и поддерживали, чем могли, двадцатишестилетнего «мальчика».

Этот молодой сноб пытался выпростать себя из кровати в семь тридцать утра – в тот момент, когда Быстров отдавал приказание Светлане спасаться у него дома, а Поплавский уже садился в электричку на Москву. Загорайло тоже требовалось ехать в Москву – работать со свидетельницей Красновой-младшей. И еще осматривать квартиру погибшей Красновой-старшей. Утро выдалось серенькое, персонажи сегодняшнего дела представлялись такими же серенькими. Значит, замшевые ботинки на толстой подошве, черные джинсы, алая в искру рубашка, шейный платок (что-нибудь неброское – глухое бордо или антрацит), черная замшевая курточка. Тонкая кожаная папка. Родители презентовали Владу на двадцатипятилетие свой старенький «форд». Влад, скрепя сердце, принял этот несоответствующий его образу подарок (заглядывался он на «ягуары»), но потом привык, полюбил и уже не мыслил себя без темно-синего железного друга.

До квартиры убитой Красновой они с экспертом Василием Мухиным «ползли» по пробкам четыре часа. Василий бесил Влада бесконечным тыканьем кнопок радиоприемника. Есть же диски «Раммштайна» и «Лед зеппелин»! Но подобную музыку нервический эксперт, видите ли, не слушал. Потом Василь Петровичу страшно захотелось есть – с завтраком у него, блин, «не сложилось». А что вообще может складываться в жизни с женой-алкоголичкой? Влад Мухина не жалел, так как считал ситуацию бредовой, и с юношеским максимализмом однажды посоветовал эксперту «порвать в клочья старую жизнь и забыть о ней». Мухин затравленно посмотрел на Влада и буркнул что-то типа «чужую беду руками разведу». Впрочем, больше к этой теме они никогда не возвращались.

У дома Красновой Петрович с наслаждением прикончил две «горячие собаки» – Влад поддержал компанию зеленым чаем и «сникерсом».

Обыск бестолковой, захламленной квартиры убитой не дал ожидаемых результатов. Ни телефонов убийц, ни фотографий, ни визиток. Впрочем, все записные книжки Татьяны были изъяты. Краснова принадлежала к плеяде теток, которые по совковой привычке стирали и сушили полиэтиленовые пакетики, хотя они бесплатно выдавались в каждом супермаркете. Такого количества баночек, бутылочек, крышечек, упаковочных бумажек и резиночек Влад еще не видел. В фанерных антресолях меховые шапки, побитые молью, перемежались отрезами тканей устрашающих расцветок; засушенные, рассыпающиеся в прах пучки трав соседствовали со свечными огарками и коробками с шурупами. Этот вещевой хаос был для Влада очевидным свидетельством того бардака, что творился в голове убитой. Подтверждали его представления о Красновой-старшей и штабеля разнокалиберной духовной литературы. От «Предсказаний старцев о конце света» до «Как вымаливать погибающих от сглаза». Одна книжица приглянулась Загорайло особо: «Инструкция для бессмертных, или Что делать, если вы все-таки умерли». Ее он тоже решил изъять, чтобы ознакомиться на досуге. Довершив бедлам в квартире до логического конца, парочке пришлось удалиться не солоно хлебавши. На улице Мухин заканючил, что у него в Эм-ске дел полно, а уже почти три часа дня, и по пробкам переть к Красновой-младшей, а потом в Эм-ск – это к ночи приехать в лучшем случае. Загорайло отпустил суетливого эксперта, так как в одиночестве чувствовал себя гораздо комфортней.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация