— Ты все сделал правильно, — вступилась мать.
— Знаю, потому-то и…
— Тебя могли убить. Джона! Тебя могли убить!
— Не убили же.
— Меня беспокоит другое, — ровным голосом кабинетного человека заговорил отец. — Ты мог, не отдавая себе в этом отчета, сказать лишнее, что будет использовано обвинением.
— Его не в чем обвинять.
— Верно, Пола, но я прикидываю, как это повернет прокурор.
— Мне показалось, эта Ваккаро не думает, будто я в чем-то виноват.
— Такая у нее работа, Джона, — пояснил отец. — Разговорить тебя.
— Они сказали, что будет дальше? — не выдержала мать.
— Ваккаро сказала, будет на связи, если что.
— Не нравится мне это, — сказал отец.
— Они сумеют доказать, что это был несчастный случай, — сказала мать. — По положению тела или я не знаю, как еще. Всегда же доказывают.
— Без свидетелей трудно, — указал ей отец.
— Девушка! — спохватился Джона. — Девушка все видела.
— Ее показания — чистое золото. Правильно. Мы с ней свяжемся.
— Мы?
— Завтра ты пойдешь… нет, лучше я позвоню ему прямо сейчас… погоди.
— Кому ты звонишь?
— Чипу Белзеру. Старый друг.
— Один из лучших уголовных адвокатов Нью-Йорка, — пояснила мать.
— Зачем мне уголовный адвокат?
— Еще понадобится. Лори… — Отец положил трубку.
— Не затем я вам позвонил, — горестно попрекнул Джона. — Мне другое нужно.
— Прежде всего нужно тебя обезопасить.
Он попытался спорить, но быстро сдался. Родители всегда защищают детей. Всегда за них волнуются. Просто волнуются не о том, что терзает его. Сердце стучит в такт чудовищному клипу.
Все сначала.
ХВАТИТ.
Все сначала.
хватитхватитхватитхватитхватит
— Джона? Ты слушаешь?
— А? Да.
— Я спросила, знаешь ли ты свое расписание.
— На когда?
— На День благодарения.
В глазах миссис Стэм День благодарения затмевал Рождество, дни рождения и годовщины. Она готовилась к нему с лета, ориентировалась на эту Полярную звезду, лавируя между удачами и провалами каждого года.
— Ты обещал дать знать, когда будет готов график дежурств.
— О’кей.
— Еще не готов?
— Август на дворе.
Мать пропустила его ремарку мимо ушей.
— Кейт и Эрих приедут с няней.
— Они и в прошлом году приезжали с ней.
— Мне трудно привыкать к новым людям.
— С Гретхен ты быстро сошлась.
— Гретхен не человек, Гретхен ангел.
По крайней мере, чувство юмора к матери вернулось, причем без сарказма. Джона решил воспользоваться моментом. Посулил матери сбегать прижить ребенка, если она рада будет еще одному внуку.
— Я думала, ты давно уже это проделал, — откликнулась она. — Была уверена, что у меня имеется целая поросль незаконного потомства где-нибудь… в Канаде, например.
— Отлично, — подключился отец. — Я поговорил с Чипом. Он готов тебя принять, но лишнего времени у него нет, ступай прямо сейчас.
— Как это — прямо сейчас?
— Он принимает на Сорок седьмой — Восточной пятьдесят пятой — между Парком и Лексингтоном. Фирма «Белзер и Макиннис».
— Сейчас я не могу.
— Иди, — велела мать.
— Я сказал ему, что ты доберешься через полчаса. Возьми такси.
— Да, Джона? И позвони сразу, как узнаешь расписание.
— Хорошо! — Он нажал кнопку отбоя, уронил трубку на кровать и принялся лихорадочно шарить в поисках запасной пары обуви.
4
При двух гарвардских диссертациях и множестве высоконаучных публикаций Чип Белзер говорил на устаревшем уличном жаргоне, словно так и вышел, отбивая чечетку, из «Вестсайдской истории». Такого лучше иметь в союзниках.
По мнению Белзера, вероятность официального обвинения была весьма низкой. В доказательство он зачитал статью о человекоубийстве:
— «С намерением причинить смерть другому человеку…» и бла-бла-бла. За исключением — слушай внимательно — случая, когда у тебя имелись «достаточные основания полагать, что другая сторона имела намерение совершить поступки, могущие привести к смерти или серьезному ущербу здоровью». — Он поставил том на место. — Ношение оружия относится к числу таких оснований. Верь мне, парень: никто не станет возиться с тобой. Но для пущей надежности помалкивай.
— Вы как считаете, я неправильно поступил? — спросил Джона.
— Неправильно? — Белзер выплюнул неуместное слово. — С моральной точки зрения? Нет, я так не считаю. А ты?
— Нет. Точнее, сам не разберусь.
— А я разберусь. — Белзер улыбнулся. — Слушай сюда: девица попала в беду.
— Да.
— Тот парень угрожал тебе ножом.
— Так мне показалось.
— Показалось или так и было?
— Мы дрались. В темноте. — Джона примолк. — Нож-то был у него.
— Именно. Ты увидел нож, почувствовал угрозу. Ты же не имел намерения убить его. — Белзер приподнял бровь, намекая.
— С какой стати?
— Хороший вопрос. У тебя не было такого намерения, и не с чего было ему взяться. Ты же не маньяк-убийца. Ты — будущий врач. Ты увидел, как убивают женщину, твое поведение было адекватно. Соответствовало ситуации. Ты меня понял? Ты невинен, как в день, когда появился на свет. По крайней мере, в этом деле. Что ты поделываешь на досуге — про это ничего не знаю.
— Ладно…
— Ты слишком суров к себе, вот что.
Джона пожал плечами.
— Этот парень хотел кого-то убить. Пытался убить тебя. Ты бы радоваться должен. Отлично справился. И довольно об этом, живи дальше.
Джона сердито поморщился. Живи дальше. Он чувствовал, что если поскрести хорошенько, то от спины отшелушится засохшая кровь, которую он не смыл с первого раза. И по части «жить дальше» Джона отнюдь не был чемпионом, особенно когда на него давили.
Но работа уголовного адвоката в том и заключается, чтобы разложить все по полочкам: какое дело удастся отстоять в суде, какое нет. Небось такой же премудростью он угощает и тех, кто совершил настоящее преступление — украл, изнасиловал, убил. Та к вы разбили ей голову кирпичом, ясно-ясно.
Белзер кинул справочник по уголовному праву в ящик и сплел пальцы. На мизинце правой руки сверкало крупное золотое кольцо.
