И точно, в дверь вдруг позвонили, и Василиса пулей вылетела в холл. Егор попытался ее удержать, но было уже поздно.
В комнату вошел высокий статный мужчина, слегка подпорченный временем и пивным брюшком. Черные жесткие волосы, широкий, прорезанный глубокой морщиной лоб, проницательный взгляд карих глаз, искривленный нос, суровые губы, тяжелый широкий подбородок.
Да, взгляд у него ментовский, так что ксиву можно и не спрашивать. И «мочить» его не надо, хотя и в обороне отсиживаться Егор не собирался.
Глава 21
Слоновий лоб, ястребиный нос, волчий взгляд, лисий оскал… Крепкого сложения мужчина, мощный изнутри, агрессия в нем и угроза. И совсем непонятно, откуда он взялся и зачем Василиса впустила его в дом. А за ним еще какой-то тип, такой же внушительной внешности. Этот спокоен внешне, но внутри напряжена сжатая пружина.
– Ты кто такой? – жестко спросил мужчина с ястребиным носом.
– Дядя Севастьян это! Я же вам говорила, дядя Егор! – Василиса встала между ним и Севастьяном.
– Дядя Егор?.. Егор Мелихов?
Севастьян слышал про этого человека, но почему-то думал, что брат Павла Мелихова отбывает срок.
– Ну, я-то Егор Мелихов! А вот кто ты такой?
– Следователь я… Следователь Глушков… Я слышал, вы, Егор Валерьевич, срок отбывали.
– Отбывали. А теперь вот освободился. Тебе справку об освобождении показать?
– Было бы неплохо.
– А кто ты такой? Что ты здесь делаешь?
– Василисе угрожает опасность, она у меня под присмотром…
– Какая опасность? Нет никакой опасности! Ты все это придумал, следователь! Что, молоденькая девочка приглянулась? А может, ты на эту хату мылишься? Классная квартира у моего брата, да? Тоже такую хочешь? Поэтому сиротку и пригрел, да?
– А с чего ты взял, что Василиса сирота?
– О! Следак жало вытащил! Слышал, Костя, меня жалом лизнули? – засмеялся Мелихов.
– Костя?
Севастьян только что вернулся от Шепенкова. В разговоре с ним снова прозвучало имя Арканова Константина Андреевича. Надо было попросить у Игоря фотографию этого деятеля… Может, тогда Севастьян смог бы узнать человека, стоящего за спиной у Мелихова.
– А что такое? – нахмурился этот человек, подозрительно сощурив глаза.
– Да нет, ничего… Просто показалось…
– Ты это, от разговора не уходи! – снова насел на Севастьяна Мелихов. – Чего это ты на Василису мылишься?
– На сироту?
– Почему на сироту?
– Ну, ты же сказал, что на сироту… Я так понимаю, ты что-то знаешь про своего брата.
– Знает, – кивнула Василиса. – Он сказал, что папу убили.
Мелихов в легком замешательстве взглянул на нее, но вот его губы растянулись в принужденной улыбке:
– Ну, может, и знаю что-то…
Он вдруг направился двери. Севастьян успел понять, что его берут в клещи, но сделать ничего не мог. Оружия при нем нет, а рукопашный бой – не самая сильная его сторона. Тем более ему противостояли два взрослых и физически сильных мужика.
– Ты проходи, Сева. Выпьем за знакомство. – Мелихов пальцами коснулся его локтя, легонько подтолкнув в сторону кухни. – Проходи, садись. – Он по-хозяйски достал из шкафа чистую тарелку, поставил ее на стол. При этом одним глазом смотрел на него, а другим – на Василису, которую также увлек на кухню. Похоже, боялся оставлять девчонку без присмотра. – Племянница для тебя старалась, готовила. Я смотрю, ты запудрил ей мозги… Если я узнаю, что у тебя с ней… я тебя грохну, не посмотрю, что ты следователь.
– Не узнаешь. Если не соврут.
– А кто может соврать? – наполняя чистый бокал, спросил Мелихов.
От внутреннего напряжения у него на шее вздулась вена… В принципе, можно было бы вырубить его точным ударом в «адамово яблоко», но как быть с Костей, который не сводил с Севастьяна глаз? Этот тип отслеживал каждое его движение.
– Ну, ты же сам себе придумал.
– Мне уже тридцать шесть, и у меня срок за плечами. Поверь, я много в этой жизни чего видел…
– И много чего знаешь, – подсказал Севастьян.
– И много чего знаю, – кивнул Мелихов и поднес к нему свой бокал.
Севастьян давно уже решил не пить в присутствии Василисы, но сейчас можно было сделать исключение. Во-первых, выпить захотелось. А во-вторых, надо было расслабить и Мелихова, и его бдительность… Но в то же время алкоголь мог сыграть с Севастьяном злую шутку. Нехорошая ситуация. Что с выпивкой нехорошая, что без нее. И хуже всего, что заложником этой ситуации стала Василиса. Неизвестно, что у Егора Мелихова на уме, может, именно он и убил ее отца, чтобы завладеть правами на его имущество.
Севастьян выпил, неторопливо выдохнул горечь, сунул в рот кусочек хлеба.
– И то, что Павла Мелихова убили, знаешь?
– Опять ты свое ментовское жало показал? – скривился Мелихов.
– Вот только грубить не надо, – покачал головой Севастьян.
– Я тебе не грублю, начальник. Просто настроение дурное… Да, я знаю, кто убил моего брата.
Егор тяжело глянул на Севастьяна, медленно поднялся и взял Василису за руку. Севастьян вскочил со своего места, но Костя перегородил ему путь. Оборонительную стойку он не принимал, но к удару был готов. И к контратаке.
Севастьян решил не связываться с ним. Намечался серьезный разговор, который мог открыть глаза на многие обстоятельства, поэтому лучше набраться терпения.
– Да ты не бойся, начальник, – ухмыльнулся Егор. – Василиса телевизор посмотрит, чтобы взрослым дядям не мешать. Да, Василиса?
В драку с Костей Севастьян не полез, но за Мелиховым пошел. И ничего не сказал, когда тот выдернул из сети базовое гнездо телефонного аппарата. Василису Егор оставил в каминном зале, а сам вместе с Севастьяном вернулся на кухню.
– Знаешь такое правило, начальник? – смахнув со стола бутылку, с угрожающей вибрацией в голосе сказал он. – Никогда не задавай вопросов, ответ на которые может поставить тебя к стенке. А ты задал этот вопрос. И я дал тебе на него ответ. Да, я знаю, кто убил моего брата… Что дальше?
Признаться, Севастьяну стало не по себе, но он постарался держать себя в руках.
– Где труп твоего брата?
– Не знаю, – пристально глядя на Севастьяна, покачал головой Мелихов. – Я своего брата не убивал.
– А кто это сделал?
– Человек, который хотел убить и меня. Хочешь знать, что я с ним сделал? Я его убил… Вот скажи, а как теперь с тобой быть? Отпустить? Так ты меня сдашь своим же. Убить?.. – Мелихов осушил свой бокал и поморщился – не столько от спиртового духа, сколько от напряженного раздумья. – Что ты знаешь про это дело? – спросил он, искоса глянув на Севастьяна.
