Егор не находил себе места от обуревавших его эмоций.
Если Каргол действительно собирался переспать с Василисой, то разговор с ним будет коротким. Лишь бы только добраться до него.
О том, что ему просто нужно сбежать отсюда, Егор почему-то не думал.
Наружное наблюдение – штука сложная, любое неосторожное движение, и все насмарку. А объект серьезный. Сам по себе Сусаков не представлял особой сложности, но на дальних подступах к замку его встретили вооруженные люди. Вооруженные не только пистолетами и автоматами, но и специальной техникой для выявления шпионской электроники. Но посторонних радиомаячков на машине не было, поэтому охрана не заподозрила слежку. А она была. Наблюдение за машиной Сусакова велось по радиомаячку собственной противоугонной системы – мастера из бюро специальных технических мероприятий постарались. И еще они взяли под свой контроль излучение, исходящее от мобильного телефона Сусакова.
По двум источникам сигналов шло наблюдение, поэтому и смог Шепенков со своей группой выйти на место, где Сусакова встретили неизвестные. Там его пересадили в другую машину, но телефон не выбросили, а всего лишь отключили. Это была ошибка, которая и вывела группу наблюдения к замку, возвышающемуся на скалистых берегах Карелии. Места здесь красивые, безлюдные. И заповедные. Только человек с большими связями мог воздвигнуть новострой под рыцарскую старину. И с очень большими связями. Такой, как Каргол…
Не выдержал Сусаков напряжения допроса, повело его в сторону. На одном из поворотов и уловил Севастьян фальшь в объяснениях насчет Карголова. Замялся он, когда ему сказали, что Карголов погиб. Замялся, но информацию все-таки подтвердил. Потому что не мог не подтвердить…
Подтвердил он информацию, но сомнения остались.
Это Севастьян предложил оставить его в покое и взять под наблюдение. Во-первых, Сусаков был племянником Каргола, во-вторых, он занимал достаточно высокое место в мафиозной структуре. И еще его побеспокоил Следственный комитет. Или сам Каргол мог выйти на Сусакова, или наоборот…
Вышло как раз наоборот. Босс вышел на Сусакова, вызвал к себе. А наружное наблюдение не подкачало…
Вся следственно-оперативная группа здесь. И спецназ уже подтянулся. План действий составлен, силы и средства в наличии, приказ получен, осталось дождаться ночи…
К Севастьяну подошел Шепенков, молча взял его за руку и увлек за собой в палатку.
Оперативный штаб находился вдалеке от замка, в укромном месте, «секреты» вокруг, чтобы никто не смог незаметно к нему подобраться. И вокруг замка расставлены посты, с них и велось скрытое наблюдение за объектом.
В палатке на раскладном столе стоял компьютер, а на экране лицо Каргола – застывшее и размазанное многократным увеличением. Он стоял на крыше башни, за прямоугольным зубцом видны были только его лицо и плечи. Зато Василиса стояла в просвете между зубцами, высовываясь по пояс.
Шепенков снял видео с паузы, и Севастьян увидел, как Каргол обнял Василису за плечи. Она слегка дернулась, давая понять, что ей неприятен этот жест, но из объятий высвобождаться не стала. Похоже, понимала, что сопротивляться Карголу бесполезно.
– Ну вот, что и требовалось доказать, – совсем невесело усмехнулся Шепенков. – Василиса Прекрасная в плену у Кощея Бессмертного.
– Точно, бессмертный, – поддакнул стоящий рядом оперативник.
– И Василиса Прекрасная, – сквозь зубы процедил Севастьян.
Василиса настолько же прекрасна, насколько и беззащитна, и Каргол пользовался этим.
Он что-то сказал Василисе и увлек за собой. Что, если в спальню? Василиса еще глупая, а Каргол искушен и опытен – он запросто мог увлечь ее в постель хитростью и обманом. А мог сделать это и силой…
– Я голову этому подонку скручу! – Севастьян сжал кулаки до хруста в суставах.
– Ну, самосуд у нас планом не предусмотрен, – с пониманием, но предостерегающе глянул на него Шепенков.
– Тем более смерть Кощея в яйце, – пошутил оперативник.
Только никто на это даже не улыбнулся. Не до шуток сейчас. Все понимали, что мог сотворить с Василисой Каргол.
Вжик-вжик, вжик-вжик… Полотно свежее, качественное, зубцы плотно входят в соприкосновение со сталью, вгрызаются, вырывая из нее мелкие опилки.
– Что там с Василисой? – спросил Егор.
Вика орудовала ножовкой, возможно рискуя своей жизнью. Он должен был думать о ней, о том, как им вместе сбежать из этого плена, но Василиса не выходила из головы. Что, если этот старый извращенец воспользовался ее слабостью?..
– Пока ничего. Но осада продолжается… Цветы, подарки, прогулки на свежем воздухе. Я так понимаю, Василиса не ведется.
– Ты с ней разговаривала?
– Ну, что ты, меня к ней не подпускают. Пока не подпускают.
– Что значит пока?
– Каргол хочет меня задействовать. Хочет, чтобы я уговорила Василису.
– Лечь с ним в постель уговорила?
– Ну, в общем, да…
Вжик-вжик, вжик, вжик… Еще немного, еще чуть-чуть…
Вжик… Ну, вот и все. Стальной браслет остался на ноге, а цепь со звоном упала на пол. Звякнуло и кольцо в стене, в которое она была впаяна другим концом.
– А ты говорил… – улыбнулась Вика.
Она действительно вернулась к нему сегодня, как и обещала. С ножовкой вернулась и с одеждой для него. Сперла где-то униформу охранника и принесла ему.
И все-таки Егор продолжал сомневаться в ней. Жизнь его научила, что просто так ничего не бывает, особенно по любви. Он уже надел куртку, брюки сам натянул. А обуться ему помогла Вика.
Она вывела его из палаты в узкий коридор с ярким освещением, от которого вдруг зарябило в глаза, и они двинулись к лестнице с мраморными ступеньками.
– Это башня, там есть окно, – прошептала Вика. – Веревка уже там.
Но… у окна их ждали крепкие ребята из охраны Каргола. Один из них держал в руке веревку, а в другой карабин «Сайга» с оптическим прицелом, у второго тоже был карабин. Оружие хорошее, стреляет далеко и метко, но в ближнем бою далеко не самое эффективное. К сожалению, Егор не мог навязать этим ребятам ближний бой – и состояние у него для этого неважное, и сзади его подперли вооруженные «быки».
И Каргол тут как тут.
Он спускался к ним с лестницы, и путь к нему преграждали охранники с карабинами. Егор почувствовал, как в нем закипает злость. И на Каргола злость, и на Вику, которая заманила его в эту ловушку…
А может, Вика и сама оказалась в западне? Вид у нее бледный, испуг в глазах неподдельный.
– Дай бабе свободу, и ты поймешь, какая она дура, – усмехнулся Каргол, презрительно глянув на нее. – Ты – идиотка, Вика. Я мог дать тебе все, а ты выбрала этого… Предала меня… И ты, Егор, предал меня. Зачем ты пошел за этой сукой?
