Александра посмотрела на макушки деревьев – птицы, тревожно крича, перелетали с места на место среди переплетённых ветвей.
Солнце поднялось над лесом, и сразу резануло жаром.
«Началось в деревне утро», – с досадой подумала Александра.
Как только она смыла с лица и рук защитную мазь, тучи мошки, до того вполне безобидной, вмиг озверели и роем кинулись завтракать.
– Гадёныши! А-а-а!!! – завизжала Александра, замахав руками, и бегом бросилась к своему рюкзаку.
Быстро намазавшись и сразу вспотев, совсем злая, она пошла к усевшимся перед уже рокочущими вертолётами поисковикам. Боец Саврасов налил ей в котелок крепкого бульона и бросил шматок тёмного мяса. Загин и Купчик, уже заканчивающие завтрак, подмигивая, кивнули:
– Деликатес.
– Откуда мясо? – заподозрила неладное Александра.
– На берегу трех речных черепах изловили. Ешь, начальник. Как в лучших московских ресторанах – черепаховый суп.
– Интересно.
Александра отхлебнула горячий бульон. Жидковат – жиру маловато, но очень смахивает на говяжий. А мясо было жёстким. Конечно, в жару есть горячее не очень приятно, но после двух суток сухоедения желудок приятно заурчал, радуясь нормальной пище.
Разрывая острыми белыми зубами жёсткое мясо, Александра осведомилась у капитанов, кто летит в экипаже с Князевым.
– Я, – отозвался Ваня. – Присмотрю и за Князевым, и за Бароном.
– А ты, Петя, гляди за Шелушевым. Запоминай, что говорить будет. И Зужева тоже держи в поле зрения. Он на виду, но, может, заметишь что подозрительное.
Она вытерла тыльной стороной руки мокрые губы.
– Зужев сказал, что считает сегодняшний район поиска пустым, но всё равно будет искать согласно утверждённому начальством плану.
– Боится ответственности? – спросил Ваня.
– Может, боится, а может, сознательно отдаёт инициативу нашим натовским конкурентам.
– Александра, ты всегда, с самого начала, начинаешь во всех видеть врагов. Почему ты думаешь, что Зужев не заинтересован в том, чтобы аппарат нашли?
– Не знаю. Говорю – у всех здесь свои цели. То есть цели своих ведомств. И аппарат, может быть, даже выгоднее не найти или вовсе уничтожить.
– Но это предательство.
Александра отмахнулась:
– Что об этом говорить? Кому-то охота, чтобы страна была сильной, а другим – чтобы сильно оттопыривался личный карман.
Покончив с едой и побросав в кучу пустые котелки, поисковики погрузились в вертолёты.
«Оборотни», разлетевшись в разные стороны, исчезли из вида.
Повисла тишина, только где-то далеко кричали испуганные обезьяны, а может, бегемоты или попугаи. Александра не знала.
Саврасов принялся мыть котелки. Связист, расправив антенну, углубился в прослушивание эфира. Александра оглядела опустевший лагерь и пошла под навес. Впереди был ленивый день в духоте и зное.
Она не заметила, как задремала на рюкзаках.
Её разбудил связист. Она удивлённо захлопала ресницами, понимая, что спала, и ей сразу стало неудобно.
– Да.
– Сообщение.
– Какое? От кого?
– Из центра. Вот, я записал. Майор Князев велел, чтобы полученные сообщения передавать вам.
Такой приказ Князева несколько озадачил Александру.
– Почему не разбудили, когда шёл эфир? – насторожилась Александра. Ей вдруг показалось, что её пытаются одурачить – Князев приказал связисту подсунуть ей бумажку с липовым приказом.
– Он и сейчас идёт. Послушайте. – Связист протянул ей наушник. В динамике, среди шума и треска, отчётливый женский голос по-русски диктовал комбинации цифр: пятьсот сорок два, шестнадцать, двести сорок три, пятьсот.
– Передают с интервалом десять минут, – пояснил связист. – Я принял, записал, потом начались повторы.
– Почему сразу не разбудили?
Связист заулыбался:
– Саврасов не велел. Вы так сладко спали на этой жаре. Какая разница, когда вы прочтетё сообщение – нам сидеть в этой дыре до вечера. А сейчас время обеда.
Александра почувствовала, что сильно вспотела, пока спала. Пропитанный солью камуфляж жёг тело. Она посмотрела в ясное знойное небо. Почему аппарат упал в районе экватора?
– Спасибо, я не хочу обедать.
– А горячий кофе?
– В такую жару?
– В жару только горячие напитки утоляют жажду.
– Хорошо, принесите.
Оставшись одна, она помассировала усталое лицо, тупо посмотрела на столбики цифр, записанные на обрывке клетчатого листа. Надо узнать, для кого передано сообщение. Она введёт в ноутбук зашифрованное послание и, если внутренний код компьютера разобьёт шифр, значит, сообщение предназначено для неё, если нет – для Князева или Зужева. Логичнее всего, что сообщение пришло Зужеву – он командир всей поисковой группы.
Боец принёс в крышке от термоса крепкий кофе. Александра поблагодарила. Включив ноутбук, быстро ввела цифры шифра. Компьютер думал всего мгновение и быстро вывел на экран слова. Послание предназначалось Александре!
Александра читала, удивляясь и поражаясь – через три часа после отлёта поисковой группы из Астрахани оставшиеся на полигоне «головастики» одновременно пожаловались на боли в желудке и были вывезены вертолётами в военный госпиталь Южной группы войск, где скоропостижно скончались. Вскрытие показало – «головастики» были отравлены медленно действующим ядом!
Александра долго переваривала прочитанное, несколько раз пробежав взглядом по расшифрованному сообщению. «Головастиков» убрали. Кто? Вероятно, тот, кто прилетел сюда, в Конго, и этот кто-то намеревался сдать аппарат «друзьям» из-за океана, и себя, «золотого», в придачу! Вот что получалось. И что несомненно, этот кто-то был или Барон, или Шелушев… Или оба вместе.
Ошарашенная, Александра забыла про кофе. Когда ей захотелось пить, в чашке уже плавала куча мошкары. Выплеснув напиток, она закричала:
– Кофе, пожалуйста!
– Секунду!
Александра снова вчиталась в послание. Что же делать? Что предпринять именно ей? Мысли роились и мешались в голове, логические построения сбивались, сыпались, словно собранные из костяшек домино.
Получалось, что аппарат не упал, его уронили, нет, его посадили, и посадили в запланированный район! Барон заставил Александру своими невнятными ответами утвердиться в мысли, что Салеев сделал ошибку в расчётах, приведшую к аварии, и застрелился. А могло быть так, что он никакой ошибки не делал, напротив, он нашёл её, и тогда его застрелили.
Убийство! И диверсия. Запланированное предательство!
Однако.
