– А то я не догадываюсь, что ты никогда их не вернешь! С
каких доходов? Нет уж, тысячу я готова пожертвовать, но двадцать пять не могу.
Кстати, я сама родила школьницей, а у Павла в кармане гуляла вошь на аркане, но
об аборте мы даже и не думали, просто хотели ребенка. Ты же пять раз на стол
ложилась, что-то я сомневаюсь, что о малыше мечтаешь. Если хотят наследника, то
ничего не помешает.
Аня вскочила:
– А ты меня не поучай! Ишь нашлась самая умная! Жадничаешь
просто, сидишь на мешке с деньгами… Значит, не дашь?
– Нет, – отрезала Лена. – Все, незачем больше на эту тему
разговаривать!
Аня вспыхнула и кинулась к двери. Лена не стала
останавливать бывшую одноклассницу. Больше они не встречались.
– Вот какая жадобина, – возмущалась Аня, – не захотела
помочь!
Я молча смотрела на бабу. Парфенова номер два. Поставила
лучшую подругу в идиотское положение, а потом на нее же и обиделась.
– С кем Лена еще дружила?
Аня хмыкнула:
– Ну, дружила! Громко сказано. Она как Никитку родила,
только им и занималась. Бывали у нее, правда, Катька Виноградова и Машка
Говорова. Они в одной группе учились. Но сама я к Ленке два года носа не
казала, а она мне и не звонила, вот что деньги с людьми делают, разом калечат,
почище трамвая.
Внезапно она залилась слезами.
– Телефоны Виноградовой и Говоровой у вас есть? – спросила
я. Что-то в Лениной книжке не нашлось этих фамилий…
– Откуда? – всхлипнула Аня. – Я их только у Ленки встречала.
– В каком институте она училась?
– Московский областной архитектурно-художественный, –
выдавила Аня. – На улице Комолова. Я там же училась, только Ленка – на
отделении живописи, а меня не приняли, пришлось поступать на народные ремесла,
в разных корпусах занимались.
И она вновь горько заплакала, то ли из жалости к себе, то ли
из зависти к заклятой подруге.
Понимая, что говорить больше не о чем, я встала и пошла к
двери.
– Погодите, – остановила меня Аня и ткнула пальцем в
фигурку, – она правда просила передать ее мне?
Секунду я смотрела на оплывшую девицу, потом отчего-то
ощутила острый укол жалости и ответила:
– Да, мне кажется, она любила вас.
Аня опустила голову на липкую клеенку и завыла, словно
наемная кликуша. Я пошла на выход, спотыкаясь о тазы, велосипеды и поломанную
мебель, выставленную жильцами в коридор.
В институт я явилась к двум. Дневные лекции закончились, и
основная масса студентов разбежалась кто куда. Я прошла по чисто вымытому полу
до двери с надписью «Учебная часть» и заглянула внутрь. Тощенькая девица в
мешковатом, вытянутом свитере подняла голову от компьютера.
– Можно войти? – вежливо поинтересовалась я.
– Пожалуйста, – приветливо ответила девчонка.
– «Справочник для поступающих в вузы», – сказала я, усевшись
перед ней.
– Что? – не поняла девочка.
– Ну, я редактор «Справочника для поступающих в вузы», Виола
Тараканова.
– Очень приятно, Галина Киселева, – представилась девица. –
Хотите кофе?
Получив кружку с «Нескафе», я тяжело вздохнула:
– К сожалению, в предыдущем издании допущено много ошибок,
не хотелось бы их повторить. Сколько у вас факультетов?
Галочка принялась подробно перечислять. Я старательно
записывала сведения на клочке бумаги. Когда поток информации иссяк, я вновь
вздохнула:
– Ну спасибо. Да, кстати, мы еще выпускаем кучу всяких
календарей, справочников, буклетов… Просто поток идет, поэтому частенько
нанимаем художников, может, посоветуете кого, только, знаете…
– Что? – спросила Галя.
Я откровенно ухмыльнулась:
– Шеф у нас мужик со странностями, между нами говоря, совсем
дурной… Можете догадаться, почему мы всегда в художниках нуждаемся?
– Нет, – ответила девица, – понятия не имею.
– Представляете, он берет на работу только девушек с именами
Маша и Катя и лишь тех, кому от двадцати двух и до двадцати пяти. Как стукнет
двадцать шесть, все, гонит на улицу. Ну не придурок ли?
– А начальство все с прибабахом, – Галя живо подхватила
тему, – у нас тут один всех блондинок ненавидит. Девчонки накануне сессии
массово перекрашиваются.
– Такая замечательная к нам женщина хотела наняться, – гнула
я свое, – но… Лена, Федулова ее фамилия. Талантливая, умная, воспитанная! Не
взял, кретин! Подавай ему Машу или Катю! Кстати, Федулова у вас училась,
говорила мне, что на курсе у нее было полно девушек с такими именами. Может,
взглянете, вдруг кто соблазнится. Наш идиот почти две тысячи баксов в месяц
платит!
Худышка защелкала мышкой.
– Жаль, что вашему начальству имя Галина не по вкусу. А то я
бы побежала за такие деньги куда угодно. Сама наш институт окончила, только
устроиться живописцу ой как трудно! Вот, сижу тут за копейки, да и то боюсь,
что выпрут. А в каком году Федулова окончила вуз?
Я произвела в уме простые расчеты.
– Поступала, наверно, в 1992-м, небось самой молодой
оказалась, она школу экстерном окончила.
– Тут много таких, – ответила Галя и уставилась на экран. –
Точно, Федулова Елена Игоревна, группа девять, мастерская профессора Зыкина
Маврикия Маргиленовича.
– Как вы сказали? – удивилась я. – Зыкин Маврикий
Маргиленович?
Галя засмеялась:
– Здоровское имечко, да? Сразу и не выговорить, жуть! И ведь
злится, если кто путается. А что такого, коли язык сломать можно. Вон на
кафедре рисунка работает Хабибуллин Модрузин Нудриддинович, и что? Сделали из
него Михаила Николаевича, он не обижается, ясно же, нормальному человеку такое
ни за какие пряники не выговорить. Кстати, Маши в этой группе не было, а Кати
даже две. Виноградова с Куликовой…
– А есть их координаты?
– Конечно, – ответила Галя, – только сведения за 1997 год,
они дипломы позащищали и ушли…
