Илюша с малых лет рисовал, удивляя всех знакомых совершенно
не детскими портретами. Когда малыши, распевая «Палка, палка, огуречик, вот и
вышел человечек», малюют нечто, больше всего напоминающее беременного паучка,
мальчик из Семеновска создавал на листе плохой, оберточной бумаги просто фотографию.
Мать-доярка и вечно пьяный отец-грузчик только качали головами. Вот уж диво
дивное. В семье было пятеро детей, четверо нормальные, как все, играли в
футбол, дрались, стреляли из рогатки, носили двойки… А Илюша словно выпал из
другого гнезда: получал только хорошие отметки и целыми днями возил кисточкой
по бумаге. Мать, покупая ему краски, только качала головой:
– Может, подменили парня в родильном доме? Рядом учительша
лежала, небось ее ребятенок-то мне и достался. Ну откуда у него такая страсть –
бумагу пачкать! Ведь никто из наших, ни дед, ни бабка, рисовать не умел.
После школы Илюша рванул в Москву, где ему в первый же после
приезда день стало ясно: талант хорошо, но нужны еще и связи. Возле институтов,
куда он пытался сдать документы, толклось неимоверное количество абитуриентов,
большинство из которых репетировали те, кто собирался у них же принимать
экзамены.
Илья приуныл, понимая, что шансы его почти равны нулю. Но
тут одна из девчонок рассказала про заштатный художественный институт. Илюша
бегом бросился по указанному адресу и был там принят с распростертыми
объятиями. Начались годы студенчества, голодные, в общежитии, где по комнатам
бродили тараканы размером с хорошую мышь… Есть хотелось всегда, а о новых
джинсах парень даже и не мечтал. Успокаивало только одно: все великие живописцы
нуждались.
Два года тому назад Илюша, студент третьего курса, пришел в
галерею «Арт-Мо» с портретом под мышкой. Судьбе было угодно столкнуть его с
Машей Говоровой. Парень понимал, что девушка, придирчиво разглядывавшая
картину, ненамного старше его, к тому же она сообщила, что тоже окончила
художественный институт, значит, была однокашницей, но… Маша занимала на
социальной лестнице совсем другую ступеньку, от нее зависело, решится ли
галерея связываться с Ильей, а попасть в такое место, как «Арт-Мо», означало,
что тебя ждет успех.
Портрет взяли, но он не продавался. Через некоторое время
Маша вызвала Илью и сообщила:
– Понимаешь, мы не можем держать вещи до бесконечности, тут
не музей, а коммерческое предприятие, товар – деньги – товар…
Илюша приуныл:
– Но почему никто не хочет купить мою работу?
Маша побарабанила пальцами по столу.
– Видишь ли, картины, уж прости, малоизвестных, начинающих
авторов приобретают сейчас люди вполне определенного сорта. Те, что хотят
натюрморт для столовой, ну там, битую дичь, фрукты… портрет…
– Вот видите, – обрадовался Илюша, – может, и мой уйдет!
– Ты не дослушал, – сурово отрезала Маша, – народ жаждет
видеть портреты своих близких: жен, детей, животных. Чужие лица никому не
нужны.
Илья окончательно повесил нос. Говорова, совсем не
противная, абсолютно не чванливая, пожалела парня:
– Ну не расстраивайся, сразу ни у кого ничего не получалось.
Ко мне иногда обращаются клиенты, просят посоветовать живописца, при первом
удобном случае порекомендую тебя.
Через неделю Маша позвонила и обрадовала парня:
– Приезжай, есть заказ.
Бросив все дела, Илюша помчался в галерею. Говорова выложила
на стол фотографию неприятного, одутловатого мужика и велела… написать портрет
этой личности в стиле Рембрандта.
– Изучи его творчество, – растолковывала девушка, –
настроение, палитру… ну сам понимаешь. Клиент хочет, чтобы все выглядело
натурально.
– Вот глупость, – изумился Илья. – Да зачем?
Машка пожала плечами:
– Желание заказчика – закон. Может, он собрался врать всем,
что это его прапрапрапрадедушка, писанный великим Рембрандтом. Он и подпись его
велел скопировать.
– Во дурак, – выпалил Илья, – полотно-то все равно будет
выглядеть новым.
Говорова дернула плечиками:
– Наше какое дело? Берешься или нет? Заплатят хорошо, четыре
сотни дадут!
Илюша вздохнул:
– Четыреста баксов? Хорошо, когда нужно сделать, за какой
срок?
Маша внимательно посмотрела на юношу.
– Месяц хватит?
– И за неделю могу, – воскликнул Илья, – дел-то!
Говорова предостерегающе подняла палец:
– Не гони лошадей, если клиент останется недоволен, ничего
не получишь…
Студент подошел к делу творчески и работу завершил в две
недели. Машка выразила восхищение, впрочем, заказчик тоже, и в кармане Илюши
зашуршали зеленые бумажки. Потом он получил следующий заказ. На этот раз совсем
легкий – копию одной из малоизвестных картин Веласкеса. Илья даже не знал, что
у великого художника было такое полотно, хотя историю живописи изучал
тщательно. Говорова дала большой каталог, где указывалось – этот Веласкес
хранится в частной коллекции и практически не выставляется.
Илья шутя справился с заданием, и тут Машка, протягивая ему
деньги, сообщила:
– Ну, считай, экзамен ты выдержал.
– Какой экзамен? – напрягся парень.
Машка засмеялась:
– Садись, недотепа, да слушай внимательно. Господь подарил
тебе, дураку, золотые руки…
Из умело накрашенного рта Говоровой полилась совершенно
невероятная информация. Илюша вспотел, поняв, в какой бизнес его втягивают
девчонки. Было их вначале четверо, четыре девицы, жаждавшие денег больше, чем
славы, – Лена Федулова, Катя Виноградова, Женя Бармина и Маша Говорова. Все они
вместе учились в институте, все хотели получать звонкую монету. Первые три
девчонки были «кистями», а Машка, не умевшая рисовать и окончившая
искусствоведческий факультет, являлась мозговым центром. Она искала клиентов и организовывала
сам процесс…
