Все-таки мужчины отвратительные существа, шумные,
прожорливые, крикливые, обидчивые, болезненные, неаккуратные… Просто обреченный
на вымирание вид, готовый скончаться от голода перед холодильником, забитым под
завязку едой. Не знаю, как в других семьях, а в нашей и Сеня, и Олег ни за что
сами не вынут из рефрижератора кастрюльки, мотивируя свое нежелание очень
просто:
– Их же подогревать надо.
Недовольно бурча, я наводила на полках порядок, но чем
больше появлялось в шкафу аккуратных стопок, тем меньше мыслей оставалось в
моей голове. Если признаться честно, я просто не понимала, как поступить
дальше…
Внезапно руки вытащили вконец измятую толстовку, и я дико
обозлилась. Нет, Олег все-таки свин! Сначала набезобразничал в своем отделении,
а когда понял, что больше туда ничего не впихнуть, начал хозяйничать в моем. И
вот результат! Любимая толстовка, очень уютная, легкая и теплая, измята до
невозможности, а ведь гладить ее нельзя!
Кипя от негодования, я встряхнула ее, послышался стук. На
полу темнел выпавший из кармана кошелек. Я уставилась на портмоне. Это не мое.
Мой лежит в сумочке: красивый бумажник, черный с золотой застежкой, подарок
Томуськи к дню рождения. А этот из крокодиловой кожи. Черт побери! Это же
бумажник Лены Федуловой! Кошелечек валялся у нее в спальне, я вертела его в
руках и машинально сунула в карман толстовки. Ой, как нехорошо, надеюсь, там
немного денег.
Сев на диван, я открыла элегантную вещицу. Так, триста
долларов, две тысячи рублей, куча монет в специальном отделении на «молнии»,
чек из магазина «Свет», рекламная листовка химчистки, куча дисконтных карт, а
это что?
Я вытащила из одного отделения небольшую фотографию,
сделанную «Полароидом».
Смеющаяся Леночка в синей кожаной курточке обнимает за плечи
худенькую даму в розовом пальто с воротником из «шанхайского барса». Женщины
выглядели счастливыми и совершенно беззаботными. Но мой взгляд был прикован не
к их радостным, безмятежным лицам. Рядом с Леночкой, чуть поодаль, но все же
вместе, стоял красивый светловолосый парень с картинно-правильным лицом
манекена. Мне никогда не нравились писаные красавцы, и среди моих приятелей нет
мужчин, способных демонстрировать костюмы… Но этого парня я узнала мгновенно.
Неожиданно мои руки оледенели, а спина вспотела. Я
внимательно вгляделась в ярмарочно-яркую фотографию.
Монте-Кристо! Парень, который требовал у меня полмиллиона
долларов, подонок, укравший Кристину, негодяй, сволочь, мразь и ублюдок!
Значит, Лена его все же знала!
Сшибая на пути стулья, я схватилась за телефон.
– Да, – пропела Барсукова.
– Алка, позови Павла.
– Кого? – удивилась приятельница. – Не понимаю, о чем ты,
извини, я работаю.
Я вздохнула: когда Барсукова находится в процессе ваяния
очередной порции розовых соплей, обращаться с ней следует, как с умственно
отсталым младенцем.
– Аллочка, пойди в ту комнату, где жил Лешка, и позови к
телефону мужчину.
– Какого?
– Любого, которого там найдешь.
– Сейчас, – охотно согласилась неконфликтная писательница.
Послышался шорох, потом стук, затем какие-то странные звуки.
– Алло, – сказал парень.
– Павел…
– Извините, я Миша.
– Кто?!
– Михаил.
– Какой?
– Пряжников.
– А где Павел? – изумилась я. – И откуда взялись вы?
– Приехал сегодня из Питера, в восемь утра, – ошарашенно
ответил мужик.
– Зачем?
– В командировку, я всегда у Алки останавливаюсь.
Да уж, у Барсуковой не дом, а гостиница, но куда делся
Павел?
– Кроме вас, кто еще есть в квартире?
– Алла.
– А еще?
– Женя и Аня.
– Позовите кого-нибудь из них.
– Да, – пропищала Анька.
– Слышь, Анюта, вчера я к вам привела дядьку, Павла.
– Это про которого никому рассказывать нельзя? – проорала
девчонка.
– Именно. А теперь ответь, где он?
– Так ушел.
– Куда?
– Не знаю.
– Когда?
– Утром, – затараторила Аня, – в жуткую рань. Только шесть
пробило. Я пописать пошла, а он куртку в прихожей надевает.
– Ничего не сказал?
– Сказал.
– Что? Говори быстрей, – разозлилась я.
– Ну, прощайте, спасибо за гостеприимство.
– И все?
– А что еще надо?
Я шмякнула трубку. Действительно, что еще! В доме у
Барсуковой все психи. Пришел, ушел, лег спать, поел… Да Алка и не заметила
присутствия Павла, ее вообще ничего, кроме ее дурацких книжек, не волнует, а
дети привыкли к череде бесконечных гостей. Значит, ушел, смылся…
В полной тоске я взяла с письменного стола лупу и принялась
разглядывать снимок. Он был сделан на улице перед входом в какое-то заведение,
за спиной женщин виднелись буквы – большая С, потом ничего не видно за головой
Лены, затем ОН, небольшой промежуток, слог МИ, физиономия дамы и конец слова
ИКО. Так, с…он – это явно салон, а Ми…ико – его название. Маленькая, но все же
зацепочка.
Я взяла справочник «Желтые страницы» и принялась его с
упоением читать. Удача пришла ко мне на 274-й странице. Салон «Митико»! Улица
Пряникова, девятнадцать. Все виды парикмахерских работ плюс сауна, кафе и
массаж!
В очередной раз радуясь, что человек изобрел телефон, я
набрала номер салона.
– Салон «Митико», – пропел бесполый то ли высокий мужской,
то ли низкий женский голос. – Слушаю вас внимательно.
– Дорогуша, – капризно пробормотала я, – Танечка сегодня
когда свободна?
– Вам Татьяну, какую?
– Не понимаю, дружочек.
– Орлову или Баркову?
– Ну ангел мой, не думаете ли вы, что я на самом деле знаю
фамилии ваших служащих? – кривлялась я.
– Извините, она мастер или маникюрша?
