Растерявшаяся Машенька становится к двум часам
обладательницей огромной суммы. Испугавшись при виде такой кучи денег,
уложенной в две совершенно неподъемные сумки «Самсонит», Говорова мчится к
Федуловой. Она знает, что у той дома имеется сейф. Но безумное количество пачек
не может влезть в довольно маленькое хранилище, и Лена укладывает миллионы в
тайник, о котором не знает никто, кроме Павла. «Хитрый» телевизор был куплен
Леной на выставке «Ваша безопасность», и до недавнего времени она хранила там
всякие ценности. Теперь же ящик был забит банкнотами, но влезли туда не все.
Полмиллиона баксов она положила в кожаный чемоданчик, сверху покидала вещи
Никиты и… задвинула саквояж к себе под кровать. Говорова, пристроив деньги, а
Лена не сказала ей, куда прячет баксы, звонит Марье Михайловне в Питер с
радостным сообщением:
– Все в порядке, деньги у меня.
Но старуха чуть не падает в обморок от ужаса. Дело в том,
что она уже давно решила ни с кем не делиться, вся сумма должна принадлежать
только ей. Катя Виноградова уже погибла, и ее смерть не вызвала у членов
«синдиката» удивления, несчастный случай может произойти с каждым. Следующей
жертвой должен стать Павел. Правда, сейчас, находясь под арестом, Марья
Михайловна клянется, что все убийства затеяла Маша Говорова, что она заставляла
старуху плясать под ее дудку… Но следующей жертвой намечен Павел. Избавиться от
зятя теща решает просто.
26 октября, вечером, перед отъездом в Питер, она забегает к
дочери и внуку, якобы для того, чтобы проститься перед поездкой. Улучив момент,
Марья Михайловна засовывает любимому зятю под матрас пакет с героином, а потом,
недолго сомневаясь, звонит из Питера и сообщает в соответствующие органы о
«наркодилере».
Поэтому сейчас, услыхав от Говоровой, что деньги у Лены,
бабуся приходит в дикий ужас. С минуты на минуту в квартиру к Федуловым явится
милиция. Собственно говоря, Марья Михайловна и отправилась в Питер, чтобы не
присутствовать в Москве во время ареста…
– Немедленно отвези деньги к себе, – орет старушка, –
быстрей!
Говорова, ничего не понимая, звонит Лене, но та бубнит в
ответ нечто невразумительное: в квартире идет обыск.
Милиция сработала быстро. Мигом уточнила личность Павла,
узнала о его копеечных доходах, практически неработающей жене, квартире, даче,
машине… и 27-го вечером ловушка захлопнулась.
Что пережила Лена, когда по дому расхаживали люди в форме,
неизвестно. Но ясно одно, она не потеряла присутствия духа. И когда в комнатах
начался обыск, Леночка улучила момент и, вытирая заплаканные глаза платочком,
толкая перед собой Никиту, подошла к входной двери и попросила у дежурившего
там мента:
– Разрешите мальчика к соседям отвести? Ну зачем ему на этот
ужас смотреть?
Леночка была очаровательной девушкой с испуганным лицом,
Никитка выглядел совершенным малышом. Да еще хладнокровная Лена нагло сунула
менту под нос открытый чемоданчик и заявила:
– Тут его вещички и книжки…
Если бы «на часах» стоял опытный сотрудник, номер бы не
прошел. Но у двери тосковал молоденький, девятнадцатилетний сержантик, впервые
попавший на подобное задание.
– Ладно, – разрешил он, – уводи мальца!
Леночка отвела Никиту в соседнюю квартиру и оставила там
чемоданчик, который сержант-лопух даже не обыскал. За тайник в телевизоре
девушка была спокойна, она даже включила какую-то программу и демонстративно
уставилась в экран. Единственное, что ее злило, так это глупость Павла,
решившего по непонятной причине заняться наркотиками, поступка глупее в
создавшейся ситуации нельзя было придумать.
Милиция уходит, забрав Павла и героин, найденный под
матрасом. Леночка спешит обрадовать Говорову: деньги целы.
Возвратившаяся из Питера Марья Михайловна решает действовать
спешно. Теперь ей жутко мешает Лена. В дело вступает Монте-Кристо. Он звонит
бывшей любовнице и сообщает, что узнал об аресте ее мужа и сейчас приедет к ней
домой вместе с потрясающим, уникальным адвокатом… Но у законника только час
свободного времени, поэтому пусть Лена сидит и ждет.
Как раз в этот день Никитка занимается немецким.
Преподавательница, Виола Тараканова, милая женщина, и Леночка просит ее об
услуге – забрать к себе картину.
Тут Олег замолчал, потом спросил:
– Тебе не показалась странной эта просьба?
Я пожала плечами:
– Нет, она не хотела, чтобы полотно, которое предполагалось
выставить на вернисаже, было конфисковано, вот я и взяла его, а что?
– Да ничего, – пожал плечами супруг, – но потом неужели ты
не задумалась, куда подевался настоящий Леонардо?
– Мне казалось, что он у кого-то из покупателей, –
растерянно сказала я.
– Нет, дорогая, жадные девицы впарили обоим мужикам туфту, а
настоящего Леонардо предполагали продать за границу, и дамы нашли покупателя
среди западных дипломатов, чей багаж на таможне не досматривается. Но для пущей
страховки полотно решили «записать».
– Это как?
– Да очень старый способ. Поверх ценной картины малюют
какой-нибудь натюрморт или портрет, а потом смывают и вновь имеют раритет.
– Значит, пейзаж, – ахнула я, – пейзаж… это Леонардо?
– Именно, моя радость.
– Но почему Лена мне его отдала?
– Она же не знала, что ее через пятнадцать минут убьют!
Думала, всунет глупой училке на денек-другой…
– Но почему мне? Отчего не Маше или Руфине?
Куприн тяжело вздохнул:
– Ох, сдается мне, они в этой компании друг друга стоили.
Большие деньги – большое испытание для дружбы, и Леночка его не выдержала.
Знаешь, что она сказала Руфине?
– Нет.
– Милиция якобы конфисковала полотно.
– Да ну?
– Точно, а та сообщила Говоровой: Леонардо пропал.
Только милая Лена хотела сама завладеть бесценной картиной.
Она и впрямь боялась, что та попадет в опись, поэтому и попросила тебя
припрятать раритет. Считала, что через два-три дня получит ее назад. Она ничем
не рисковала. Ты женщина аккуратная, порядочная, а пейзаж, подписанный
«Федулова», никому не нужен. Но вышло по-иному.
