— Ничего страшного. Я и сам рано просыпаюсь…
Заперев дверную защелку, майор первым делом отправился в душ и полчаса отмокал под струей теплой воды.
Потом уселся ужинать за маленьким столиком под окном. Увлекаться коньячком по совету эскулапа не стал — пару раз налил на самое донышко обитавшей в комнате чайной чашки и, опрокинув, хорошенько закусил.
Сложив оставшиеся продукты в пакет, покурил у открытого окна, потушил свет и блаженно растянулся на хрустящем белье мягкой кровати…
А среди ночи случилась катастрофа.
Спал Серебров крепко, но сильный удар в дверь заставил подскочить в кровати. «Гюрза» лежала рядом — на стуле под курткой. Патрон был загнан в патронник — стоило дотянуться и, узрев в темноте непрошенных гостей, разрядить магазин.
Пока нашаривал рукоятку, в голове метались догадки: резвятся пьяные шоферюги? Что-то упало в коридоре? Или пришли по мою душу?..
Он нащупал пистолет через тонкую материю подкладки, да выстрелить не успел. От второго, еще более мощного удара дверь слетела с петель, и в маленькую комнатку ворвались вооруженные бойцы в масках.
Гулкий топот тяжелой обуви, грохот, крики. В глаза больно ударил свет мощных фонарей.
В самый последний момент Аркадий имел шанс открыть стрельбу. Вслепую, наугад — промазать по толпе было трудно. Но понимал: несколько стволов направлены ему в голову, и кто-то определенно ответит.
Громогласный приказ на ломаном русском поднять руки на затылок.
Подумав секунду, бросил оружие на одеяло и опустил ноги на пол.
— Не двигаться! — орет все тот же голос.
Щелчок наручников, грубый рывок в сторону, падение с кровати. Резкий запах свежей краски, недавно высохшей на половой доске…
После короткого обыска в комнате снова темнота — голова укутана его же курткой. Сильные руки вцепились в плечи, вывели из комнатки, волокут по коридору.
Босые ноги ощущают холод ступенек крыльца. Шершавый асфальт.
Голову пригибают вниз, толкают в спину. Теплый салон машины; по бокам те же бесцеремонные парни.
Хлопки дверок; тарахтение стартера и гул схватившего движка.
Рывок, поворот с ускорением. Куда-то быстро повезли.
Тряская дорога. И мучительные размышления над тем, чем же в итоге закончится придуманная Барковым афера…
Глава шестая
Азербайджан
22–24 августа 2008 г
Разные мысли будоражили сознание — не только о вариантах финального аккорда операции. Судя по звуку работающего двигателя и по жесткости подвески — ехали на «уазике»; дорога была долгой — колыхались на бездорожье дольше двух часов. Сопровождавшие в основном молчали. А когда перекидывались фразами на непонятном языке, сидевший с курткой на голове Серебров, пытался уловить в словах хоть какой-то намек на национальность, на принадлежность к спецслужбам, на привязку к местности…
Ничего не выходило. Впрочем, иногда казалось, что некоторые слова он когда-то слышал.
В начале девяностых в бригаде служили два армянина. Со всеми общались на русском, а меж собой балакали на своем. Конечно, майор ничего из их «речей» не помнил, и все же сейчас слух улавливал знакомые звукосочетания, интонации.
Однако на том все достижения из области предположений заканчивались…
УАЗ вырулил на ровную дорогу и с четверть часа гнал на приличной скорости. Затем повернул, качнулся в последний раз и остановился.
— Выходи, — скомандовал тот же голос, что отдавал распоряжения в гостинице.
Он осторожно выбрался из машины. Чьи-то руки вновь подхватили, резко развернули, повели. Привыкшие к темноте глаза вдруг заметили светлые пятна — внизу — под курткой мелькнули босые ноги, ступающие по серому асфальту. Верно, вокруг уж светало…
Каменное крыльцо, порог, деревянный пол длинного коридора.
Резкий поворот направо и приказ нагнуться. Серебров послушно нагибается, но задевает головой низкую перегородку.
Материя куртки смягчила удар — боли он почти не почувствовал. Однако с курса сбился, наткнулся на идущего по левую руку.
Тот удержал, подтолкнул в спину и снисходительно буркнул:
— Ушибся? Не расстраивайся — долго болеть не будет. Завтра все равно поставят к стенке…
Более соток его продержали в камере. Без еды, без одежды, без света. В момент водворения оставили кружку теплой воды. На том вопросы комфорта и соблюдения прав человека были закрыты. Точнее — захлопнуты вместе с надежной железной дверью.
Впрочем, вопросов он не задавал, в дверь кулаками не барабанил и вообще вел себя тихо. К чему скандалить? И он, и те, кто его взял тепленьким в кровати придорожной гостиницы, прекрасно осознавали свою незначительность в крупной игре больших и таинственных боссов. Эти боссы и двигали пешками на «шахматной доске» огромного геополитического пространства, решая — кем пожертвовать, а кого двинуть в ферзи.
Вот и лежал спецназовец, закинув руки за голову на узкой деревянной лавке. Лежал, вспоминал жизнь, думал об Ирине и друзьях…
* * *
Утром (по крайней мере, так ему показалось) вошли трое: офицер и два рядовых амбала. Небрежно швырнув одежду, приказали собираться. И в открытую — на закрывая головы, повели по коридору…
«Повезут дальше — в Центральное управление службы безопасности? Или, в самом деле, пустят в затылок пулю?..» — гадал он, послушно следуя закоулками обветшалого и давно не знавшего ремонта здания.
Привели в кабинет; усадили на стул перед плюгавым мужичком с черными бегающими глазками. Значительно раздвинув локти на столешнице, тот шуршал какими-то бумагами, всячески стараясь не замечать арестованного.
«Похож на следователя. Видел такого в каком-то фильме, — в свою очередь разглядывал его Аркадий. — Сейчас выдержит паузу, поднимет рожу и спросит: фамилия, имя, отчество?..»
— Ты кто? — наконец, сподобился тот на общение.
«О, новая форма допросов — армянская. Конь в телогрейке!..»
— А вас кто больше устраивает: русский или азербайджанец? — узнал Аркадий лежащие перед следователем паспорта.
— Ты не умничай — я все равно этим документам не верю. Тем более что один из трех паспортов явно не твой.
И вот тут он оказался прав! Серебров совершенно забыл, что за подкладкой куртки спрятаны два российских паспорта: его и Ильи.
«Черт, вылетело из башки!» — мысленно обругал он себя. И не вопросы следователя беспокоили в данный момент, а то, каково пришлось Илье в беседе с таким же «товарищем», имея при себе один документ гражданина Азербайджана.
Беседа была ни о чем. Иногда у майора складывалось впечатление, будто следователь не очень-то и хочет узнать правду; добиться толковых показаний и услышать вразумительные ответы на свои вопросы. Спросив: как ты попал в Армению? он тут же отвлекся на телефонный звонок, да так и не и вспомнил о последней фразе. Коротко глянув в какие-то бумаги, поинтересовался: сколько человек с ним перешло Азербайджано-Армянскую границу? Но в это момент вдруг в кабинет заглянул его коллега, протараторил длинную тираду на местном языке и исчез. И снова разговор вильнул в другую сторону. Потом плюгавый мужичок полез в портфель и выудил маленький термос с аккуратно упакованными в пакет двумя бутербродами.
