А пока создателям «Молота» и ответственным лицам придется довольствоваться сообщениями общего характера с постов слежения, расположенных вдоль траектории полета. Высота, скорость, курс. Не более того.
– Обалденные впечатления! – опускает бинокль Саша. – Как она красиво вышла из-под воды! А как мощно рванула вверх! Нет, вы видели?..
– Видела-видела, – посмеивается Анна, – раз десять уже видела.
– А я бы не прочь посмотреть повтор.
– Насмотришься, – убежденно говорит молодая женщина, застегивая полы куртки, – что-то здесь становится зябко. Не находишь?..
Командир эсминца будто слышит эти слова. Выйдя из ходовой рубки, он вежливо приглашает важных гостей спуститься в кают-компанию. Шумно обсуждая подводный старт, народ выстраивается у трапа…
– Классно! Я очень благодарен вам, Анна Аркадьевна! – оглядывается на крутых ступенях Симонов.
– За что?
– За вашу просьбу, адресованную руководству института, прислать меня сюда.
– Просьба продиктована исключительной необходимостью пребывания здесь конструкторов. И вообще… На твоем месте я бы не строила иллюзий, а смотрела под ноги.
– Да-да, Анна Аркадьевна, конечно… Одного только не понимаю…
– Чего именно?
– Зачем понадобилась эта чудовищная спешка? Для чего готовить подряд несколько пусков?..
Сформулировать до конца вопрос инженер не успевает – женская ножка в модельной туфельке легонько пинает его под зад и сбивает ровное течение мысли. Вновь обернувшись, он натыкается на гневный взгляд доктора наук.
Виновато шмыгнув носом, Симонов бурчит:
– Простите. Они нас торопят, а потом сами же обвинят в очередной неудаче.
– Так и будет, – опираясь на любезно поданную руку, ступает на палубу женщина. – Если ты желаешь работать в окружении исключительно умных людей – найди дело, не связанное с политикой и властью. Займись, к примеру, изготовлением матрешек или разведением огурцов в теплицах.
По трансляции звучит команда приготовиться к бою и походу, а по телу эсминца прокатывается легкая дрожь. Это означает, что ракетный пуск с борта «Дмитрия Донского» прошел успешно, и корабли сопровождения берут курс на базу.
* * *
Два офицера вешают на стене кают-компании огромную карту Российской Федерации с начертанной синей дугой – траекторией полета «Молота».
– Прошу размещаться, товарищи. Устраивайтесь где кому удобно, – распоряжается радушный хозяин эсминца. – Сейчас вестовые предложат вам горячего чаю с бутербродами.
Вскоре на синей дуге появляется первая отметка, и кто-то громко объявляет:
– Параметры траектории после пяти минут полета отрабатываются штатно.
Матросы в безукоризненно белой форме разносят чай, тарелочки с выпечкой и бутербродами.
У карты периодически появляется офицер спецсвязи. Заглядывая в планшетный блокнот, он передвигает вдоль синей линии темно-красный значок, олицетворяющий многострадальный «Молот».
Ракета успешно миновала Новую Землю, что в тысяче километрах от точки старта.
– Как думаете, долетит? – цедя горячий чай, спрашивает Саша.
– Некорректный вопрос, – спокойно глядя в открытый иллюминатор, отвечает Анна.
– Почему?
– Не знаю, как вы, конструкторы, а мы, изготовители, суеверны. Поэтому никогда не загадываем общий результат.
Отработала первая твердотопливная ступень, включилась вторая. Значок прилично переместился на восток вдоль северного побережья России.
– Удивляюсь вашей выдержке! – качает головой молодой инженер.
– Поешь. Сытость помогает успокоиться.
– Не могу. Кусок в горло не лезет. Кстати, в каком районе полностью отрабатывает вторая ступень?
– Над Таймыром…
– «Молот» успешно пересек воздушное пространство над Карским морем, – информирует офицер спецсвязи и придвигает значок вплотную к полуострову Таймыр.
Пройдена ровно половина полетной траектории. Вроде бы все идет по плану: курс и высота полета – заданные; скорость, судя по времени прохождения контрольных ориентиров, также в пределах допустимой нормы. Однако напряжение заметно нарастает.
Тянутся томительные минуты…
Офицер связи почему-то задерживается с очередным визитом – ракета должна быть над морем Лаптевых, а значок по-прежнему приколот к изображенному на бумаге Таймыру.
Саша вопросительно смотрит на Анну Аркадьевну и впервые подмечает в ее серых глазах беспокойство. Тщательно спрятанное, контролируемое и тем не менее – беспокойство.
Наконец не выдерживает кто-то из ответственных шишек и выбегает за дверь кают-компании. И сразу же возвращается в сопровождении офицера. Тот бесстрастным голосом извещает:
– Отказ третьей ступени.
– Черт! – грохает кулаком по столу чин из Министерства обороны.
– Надо же… Прошла большую часть траектории, – промокая платком толстую шею, говорит представитель Главкомата ВМФ.
– Вот уж никак не ожидал от третьей ступени… – чешет затылок кто-то из высокопоставленных представителей ВПК.
Настроение ответственных лиц моментально падает. Позабыв о чае и бутербродах, мужчины хмуро глядят на двух младших офицеров, снимающих со стены громадную карту…
Симонов то бледнеет, то покрывается испариной. Вдруг спохватывается:
– Вы куда?
– Сиди здесь, – не оборачиваясь, бросает Воронец, – сейчас вернусь…
Офицер спецсвязи исчезает в небольшой рубке за дверью с надписью «БЧ-4».
– Прошу извинить, – без приглашения врывается женщина во владения боевой части. – Вы не могли бы показать на карте место падения «Молота»?
– А вы, простите, кто? – сухо спрашивает офицер.
– Представитель изготовителя. Моя группа занималась третьей ступенью и мне… мне необходимо знать, на каком этапе работы ее двигателя произошел сбой.
Звучит не очень убедительно.
– Пожалуйста. Прошу вас, – касается Анна руки офицера, – для меня это очень важно.
Другое дело. Женская обаяние – великая сила.
Офицер подводит гостью к планшету с картой и очерчивает карандашом на прозрачном плексигласе приличный круг в северо-восточной части моря Лаптевых.
– Предположительно здесь. Более точных координат нам не передавали.
Вздохнув, Воронец благодарно кивает и возвращается в кают-компанию…
Глава третья. Анапа – Москва – Североморск – Норвежское море
Я подозревал, что мне не дадут спокойно догулять подаренный господом крохотный отпуск.
