Слава богу, чувство животного страха быстро проходило. Со стартом любой операции в летчиках словно просыпался азарт охотников, заглушавший весь негатив. Особенно такой азарт был силен, когда приходилось мстить за погибших друзей. В такие минуты мне и моим коллегам становилось все равно, что с ними будет. Лишь бы уничтожить побольше «духов»!
К сожалению, бывали случаи проявления нашими сослуживцами и страха несколько иного происхождения. Летал в нашей эскадрилье один лысоватый штурман — майор лет тридцати пяти. На первый взгляд, нормальный мужик: интеллигентный, аккуратный, здоровый. Но нормальным и здоровым он был в Боровухе. А стоило приехать в Афган и сделать пару боевых вылетов, как захандрил «товарищ» — зачастил по поводу и без повода в санчасть. А уж после гибели первого экипажа его вообще прорвало: стал жаловаться на слабое здоровье, геморрой, диарею и прочее. Все прекрасно понимали, что понос его прошиб просто от страха. Ведь до Афганистана ему прекрасно служилось в одной из южных стран, где не надо было рисковать жизнью, да к тому же неплохо платили валютой. А здесь опасно и за гроши. Так и уехал. Незаметно и с официальной версией «по болезни». Естественно, прослужив в ДРА месяц или два, в Союзе получил все льготы и свидетельство интернационалиста.
Наверняка до сих пор стучит себя кулаком в грудь и травит байки о том, как он "храбро сражался с духами"…
Володя Ксензов с Игорем Козловским выполняли задание по прикрытию группы с десантом. Успешно справившись с задачей, они отстали от основного отряда Ми-8 и приступили к снижению в безопасной зоне в двадцати километрах севернее джелалабадского аэродрома. Внезапно на высоте полутора километров экипаж ведущего был сбит двумя пусками ПЗРК. Получив команду на покидание вертолета, оба летчика выпрыгнули с парашютами, но падающий вертолет еще в воздухе нанес им смертельные раны вращающимися винтами. Ведомый, защищая своих товарищей, сделал несколько боевых заходов, обстреливая банду душманов. Расстановка сил сложилась явно не в его пользу — бандиты произвели еще три пуска и серьезно повредили Ми-24. Козловский совершил аварийную посадку и, едва успел с оператором покинуть горящий вертолет, как тот взорвался. До прибытия спасательной группы экипажу пришлось отражать ожесточенные атаки «духов» из стрелкового оружия…
После этого случая руководство 335-го боевого вертолетного полка предприняло ответные меры, разработав еще несколько тактических приемов и маршрутов захода на посадку. Отныне командиры экипажей могли чаще и самостоятельно менять тактику.
* * *
О гибели товарищей я узнал в Кабуле — за пару дней до обстрела Ксензова и Козловского из ПЗРК, мой экипаж откомандировали в столицу Афганистана для освоения нового вида полетов на корректировку артиллерийского огня. Выбор пал на меня и Мешкова в связи с тем, что еще в Белоруссии нам довелось одним из первых полетать на специально оборудованных для данной задачи машинах.
Собрались быстро. Из полка уезжали без особенного энтузиазма: товарищи чуть не ежедневно совершают боевые вылеты и рискуют жизнями, а нам предстоит учиться. Тоска…
Но расстраивались недолго. Во-первых, довелось позаниматься практикой: в общей сложности выполнили десять исследовательских полетов для реальной корректировки огня. Каждый полет разбирался отдельно и подвергался детальному анализу одним из высокопоставленных офицеров управления ракетных войск и артиллерии Карпенюком Анатолием Яковлевичем.
А, во-вторых, наука грамотно и точно корректировать артиллерийский и ракетный огонь могла и впрямь когда-нибудь сгодиться. Забегая вперед, признаюсь: настанет в моей жизни момент, когда я с огромной благодарностью вспомню эти бесценные занятия. Пройдет всего несколько месяцев, и отработанные в Кабуле навыки спасут жизнь мне и еще полутора десяткам человек.
По результатам учебных полетов Карпенюк подготовил решение вышестоящего командования о том, чтобы в следующем — 1987 году, организовать специальные курсы для подготовки летчиков, выполняющих полеты на корректировку огня артиллерии. Инструкторами было решено назначить меня и штурмана звена Мешкова. А в качестве специалистов по теории определили педагогов-артиллеристов из Ленинградской военной академии…
Часть третья Знакомство со «Стингером»
Пролог
Афганистан
Зима 1987 г
Слухи о массированной американской помощи афганским моджахедам давно ползли среди ограниченного советского контингента. Однако первое реальное подтверждение они получили лишь в начале осени 1985 года. Тогда в районе Кандагара нашим спецназом была устроена хитрая засада, и в одну из ночей бойцы с помощью приборов ночного видения засекли несколько осторожно передвигающихся по пустыне джипов.
Бой случился коротким — через десять минут машины горели. А утром в одном из уничтоженных автомобилей спецназовцы обнаружили уцелевший толстый портфель. В нем оказались личные вещи, документы и записные книжки гражданина США Торнтона, погибшего в ночной перестрелке.
На первый взгляд, вроде бы, заурядное событие.
Но, во-первых, политическое руководство СССР сразу ухватилось за данный факт и поспешило обнародовать образец «типичного империалистического вмешательства во внутренние дела других государств». В данном случае — в дела Афганистана.
Во-вторых, американец прибыл в эти края отнюдь не ради созерцания местных красот и достопримечательностей. По некоторым косвенным данным он явился с секретной миссией для получения крупной денежной суммы за поставленное душманам оружие. И это обеспокоило не меньше вмешательства проклятых империалистов, так как объемы поставок вооружений моджахедам через Иран и Пакистан увеличивались устрашающими темпами. Стоило группе десантников или звену боевых вертолетов уничтожить груженый караван на одной тропе, как разведка докладывала о нарушении границы очередным караваном в другом месте. В результате в начале 1986 года на пресечение подобных акций были отвлечены огромные силы мобильных спецподразделений и ударной авиации.
На какой-то срок это возымело действие — количество идущего с востока оружия заметно сократилось. Но вскоре лидеры оппозиции выработали хитрый прием, позволяющий снизить потери драгоценного груза и живой силы. Раньше караван пересекал границу и в том же составе практически без остановки продолжал движение вглубь страны на расстояние до пятисот километров. И чем дольше он находился в пути, тем стремительнее возрастали шансы его обнаружения и уничтожения. Теперь же, проведя караван через границу, моджахеды поспешно его разгружали и в течение суток передавали «товар» представителям различных вооруженных группировок. Таким образом, от точки разгрузки в короткое время расходились веером десятки небольших караванов, засечь которые советской разведке и хадовским агентам (ХАД — афганская служба контрразведки, — примечание авторов) было гораздо труднее.
Но и этот тактический прием просуществовал недолго. В ответ спецназ и штурмовая авиация начали практиковать налеты на базовые районы исламских партизан и приграничные кишлаки, в которых частенько останавливались для разгрузки караваны. Налеты стали весьма результативным средством и по эффективности уступали только засадным действиям. Так за два январских дня джелалабадская бригада спецназа уничтожила базовый район на стыке уездов Гошта и Мухмандара в провинции Нангархар.
