Генерал ФСБ кивнул:
— Данный ход застал наших конкурентов из западных спецслужб врасплох. Если они отказывались от полета и продолжали преследование наземным транспортом, то у Суходольского появлялась приличная фора во времени. А если летели самолетом, то наверняка оказывались безоружными — в прямом смысле слова.
— А вас он, значит, врасплох не застал? Ну да ладно… Куда же он в итоге улетел?
— Сюда. В Москву.
— Вот как? Говорите, я весь во внимании.
— Сегодня утром Суходольский посетил Московский зоопарк, где провел около часа. Из зоопарка в одиночку направился на встречу с очередным ветераном Великой Отечественной войны.
— Личность установили?
— Да. Вначале с помощью агента был составлен подробный словесный портрет, затем через Московский комитет ветеранов удалось получить точные данные.
— Кто он? Где живет? — нетерпеливо пыхал трубкой кардинал.
— Некий Ахметов Магомед Салихович, 1925 года рождения. Проживает недалеко от Московского зоопарка — на углу Красной Пресни и Трехгорного переулка.
— Взяли? Допросили?
— Не успели, — вновь поник головой Латышев. — Сразу после встречи с Суходольским он собрал самые необходимые вещи и исчез в неизвестном направлении.
Назар Самойлович помолчал, мерно постукивая трубкой по дереву скамейки и с наслаждением оглядывая большой квадратный пруд.
— Вот что, мой юный друг, — твердо сказал он через минуту, — даю твоей службе трое суток…
— Не понял.
— Не перебивать! Ровно через три дня ты обязан доложить мне о завершении поиска «Реликвии». Об успешном, естественно, завершении. И найти ее ты должен с помощью…
«Интересно, — пронеслось в генеральской голове, — и что же он нам предложит? Прессинговать Суходольского с его гениальными способностями в психологии и гипнозе — занятие бессмысленное. В попытках обогнать его замысловатые ходы мы тоже не очень-то преуспели. Чем же, прикажете его взять, господин серый кремлевский кардинал?..»
— …Твои люди найдут «Реликвию» с помощью дочери Суходольского.
— Откуда вам про нее известно? — растерянно спросил Латышев.
— А о ней известно многим, мой юный друг! — фальшиво улыбнулся сухощавый старик. — И порой мне странно слышать некоторые из твоих заявлений. Имея такой мощнейший инструмент воздействия, ты жалуешься и сетуешь на психологический талант Суходольского, на его гипнотический гений.
— Но он ее прячет…
— Трое суток! Этого срока твоей всесильной службе достаточно для того, чтобы разыскать одну девчонку, связаться с ее отцом и зачитать ему условия капитуляции. Ясно?
— Так точно, — поднявшись, ответил генерал.
— Плохо, Юрий. Очень плохо! — не оглядываясь и слегка подволакивая правую ногу, удалялся «кардинал» по тенистой аллее. — Я бы сказал: отвратительно. Американские прихвостни рыщут по России в поисках пропавшего звена, которое мы называем «Реликвией», а наша контрразведка разводит руками. Плохо! Во времена моей молодости Комитет госбезопасности решал задачки подобной сложности за несколько часов…
Глава пятая
Россия. Москва-Саратов
Наше время
С четверть часа слегка разочарованный Сергеев озвучивал отчет о встрече с деловым партнером. Суходольский внимательно слушал, изредка задавал вопросы или переспрашивал, когда не слишком понимающий в бизнесе полковник допускал неточности.
— Что ж, неплохо, Вадим. Неплохо, — похлопал он его по плечу. — Значит, общее впечатление — положительное?
— Да, Марк Антонович, впечатление нормальное. По-моему, никаких сюрпризов ваш партнер не готовит.
— Похвально. Так… а куда же запропастился твой подчиненный?
Сергеев оглянулся по сторонам, но знакомой фигуры и длинноволосой головы возле входа в зоопарк не обнаружил.
— А куда он вообще отправился?
— Проголодался.
— А вы?
Коммерсант пожал плечами:
— Я не хотел и остался тут. Договорились встретиться у главного входа полчаса назад.
— Что-то мне это не нравится…
— Думаешь, здесь возможно повторение самарского варианта?
— Кто ж знает? Все под Богом ходим… В какую сторону он пошел?
— Вроде туда, — указал Суходольский на вывеску трактира «ёлки-палки».
— Идемте…
Длинноволосого олуха они нашли за столиком летней веранды. Он строил глазки молодой мамочке и кормил с ложечки мороженым ее пигалицу-дочку. В перерывах между кормежкой умудрялся цедить водочку прямо из горлышка большой бутылки.
— Да он такой бухой, что лыка не вяжет! — оторопел бывший полковник.
— Спорная градация, — почесал за ухом Марк Антонович. — Я, например, и трезвым его не свяжу.
— Константин Захарович! — окликнул подчиненного Сергеев.
Яровой расплылся в улыбке.
— О-о, попутчики! Присаживайтесь! Выпить хотите? Тут такую водочку подают — закачаетесь! Да, вот… познакомьтесь: Оля. И дочка ее — Юля. Ничо так девчонки. Они с нами поедут — вы не против? Шеф, мы куда сегодня отправимся? У меня классное предложение: давайте рванем в сторону моря. Или за границу! А то чо-то утюжим родные просторы, утюжим…
— Извините, Оля — наш товарищ пьян, — с обворожительной улыбкой поклонился Суходольский. — Пошли, Костя.
— Да разве ж я пьян? Так… в легкое говнецо.
Допив водку, Яровой кое-как вылез из-за стола, сделал подобие реверанса и поцеловал крохотную ручку довольной и перепачканной мороженым Юльке…
* * *
Костя приподнялся на локте, ошалело уставился на закрытую дверь купе, потом на светлое пятно, за которым с приличной частотой мелькали столбы. Упав на подушку, простонал:
— Вот зараза… Каждый раз, просыпаясь с похмелья, первым делом думаю о НАТО. Показалось, будто в плен к пиндосам попал. И везут меня поездом на пытки…
— О чем там вещает это тело? — отложил газету Суходольский.
— Тело вещает об открытии трансатлантического железнодорожного сообщения с Америкой, — перевел Сергеев.
— Понятно. Как чувствуешь себя, Константин Захарович?
— Мля… контузия средней ужасности, — принял тот вертикальное положение, тряхнул головой, пригладил всклокоченные волосы. — Куда едем?
— На юг.
Музыкант узрел игравшую на солнце пузырьками минералку. Жадно присосавшись, ополовинил бутыль, жахнул ее донышком о столик, довольно крякнул.
— На юг это куда? В Мадрид, в Стамбул? Или в Бангкок?
— Тебя всегда после выпивки тянет за кордон? — встал Марк Антонович и обернулся к зеркалу.
