Добравшись до кровати, он ложится, закрывает глаза и делает рукой красноречивый жест: пошли все вон, хочу остаться один.
Зарывшись в подушку, припомнил короткий разговор с Устюжаниным – заместителем командира особого отряда боевых пловцов «Фрегат-22».
– Получивший ваши полномочия Борщевский исключил Черенкова из основной группы подготовки к операции «Эхолот», – поделился капитан второго ранга. – С тех пор я Евгения не видел.
– Как так? – возмущался Сергей Сергеевич. – Ты же его лучший друг!
– Лучший. Только это ничего не значит. В тех случаях, когда вы отправляли его в единственном числе на срочные секретные операции, он исчезал точно так же – неожиданно, надолго и непонятно куда.
«Неожиданно, надолго и непонятно куда… – повторяет про себя генерал-лейтенант. – Неожиданно, надолго… Не означает ли это, что Борщевский снарядил Черенкова для выполнения какой-то своей авантюры? Какой? И где? Необходимо выяснить. А для этого я должен отсюда сбежать…»
Утром он почувствовал в палате запах гари и услышал топот с криками в коридоре. Или наоборот – сначала услышал шум, а после уловил запах гари. Очередность не имела значения. Будоражил сам факт, само по себе событие.
Вчера во время сжатого телефонного разговора с Устюжаниным Горчаков попросил помочь выбраться из охраняемой палаты неизвестной клиники. Тот, естественно, пообещал посодействовать, но задал справедливый вопрос о координатах.
– Больница большая – восемь этажей, состоит из центральной части и двух крыльев; снаружи обложена плиткой песчаного цвета, – начал перечислять известные ему детали генерал. – Расположена приблизительно в треугольнике «Нахабино – Химки – Красногорск». Точнее сказать не могу. Запомни несколько штрихов, увиденных из окна, и постарайся вычислить место.
– Диктуйте.
– Первое: Останкинская башня, судя по солнцу, находится на востоке, удаление – километров двадцать. Второе: метрах в двухстах, через небольшой лес, проходит асфальтовое шоссе, направление – с юго-востока на северо-запад. Третье: в километре к востоку разбито обширное кладбище.
– Понял. Постараюсь найти.
– Что намерен предпринять, когда найдешь?
– Пока не знаю. Но вы будьте готовы к любым неожиданностям…
На том разговор окончился. А новый день начался с суматохи и запаха гари.
«Это Устюжанин. Или кто-то из его ребят, – сразу смекнул генерал. – Так, с пожарной тревогой ясно. А что должен делать я?»
Сергей Сергеевич садится на постели, озадаченно глядит на мигающее над дверью табло «Выход», цепляет на ноги тапочки и встает.
– Выход так выход, – бормочет он, направляясь к двери. – Я – человек дисциплинированный…
Договорить он не успевает – дверь распахивается и на пороге возникает заведующий отделением в сопровождении вчерашнего широкоплечего качка.
– Прошу вниз, Сергей Сергеевич, – озабоченно приглашает доктор.
– А что происходит?
– Не волнуйтесь. Просто сработала противопожарная сигнализация. Прошу…
В лифтовом фойе столпотворение: санитары заталкивают в кабины каталки с лежачими больными; здесь же очередь стариков с костылями. Способные перемещаться на своих двоих спускаются по двум лестницам. Потопал по ступенькам, держась здоровой рукой за перила, и Горчаков…
Наконец первый этаж. Огромный холл. Выход на улицу. Там другое столпотворение: успевшие спуститься больные, медперсонал, подъезжающие с воем сирен пожарные машины…
Светловолосый качок ведет под руку своего подшефного подальше от здания. Он головой отвечает за этого старикашку, оттого ни на миг не выпускает его из поля зрения.
Рядом снуют пожарники в несуразных робах и касках. Бегают и переругиваются сотрудники администрации больницы…
Внезапно трое пожарных окружают охранника. Тот пытается отодвинуть ближайшего, но получает два коротких удара в корпус. Двое других обезоруживают его, отбирают рацию, сотовый телефон и тащат к стоящему поодаль микроавтобусу. Туда же семенит в больничной пижаме и Горчаков, узнавший один из служебных автомобилей особого отряда «Фрегат-22».
Генерал спокоен, ибо подспудно ждал от боевых пловцов чего угодно. Им только скажи – поезд метро из-под земли достанут.
…Микроавтобус весело несется по трассе. За рулем Устюжанин, рядом – генерал, на заднем сиденье – два офицера из «Фрегата», между ними зажат светловолосый охранник.
– Вы правильно обозначили треугольник, – не отрываясь от дороги, говорит Устюжанин. – Мы едем по Пятницкому шоссе. А вот и Митинское кладбище, о котором вы упомянули.
– Пятницкое шоссе? Хм… Это недалеко от того места, где меня пытались лишить жизни.
– Нам куда, товарищ генерал?
Горчаков кивает назад:
– Высади охранника, потом поговорим.
Белобрысого на всякий случай снова шмонают и выталкивают на обочину.
– А теперь найди поворот налево и поезжай до Куркинского шоссе. И по возможности быстрее, – приказывает генерал-лейтенант.
– Случилось что-то серьезное? – интересуется Устюжанин.
– Полагаю, случилось. Мне нужно срочно встретиться с руководителем Департамента. Да, Георгий, и будь любезен: тормозни по дороге у любого магазина одежды. Неудобно идти к высокому начальству в пижаме…
* * *
Около полудня микроавтобус подъезжает к Новогорску.
– Знаешь, Георгий, – всматривается вперед генерал, – останови-ка здесь.
Тот в недоумении:
– Я провожу вас прямо к воротам особняка.
– Нет-нет, я выйду здесь и дойду пешком.
– Это опасно, товарищ генерал!
– Знаю, но еще опаснее всем вместе попасть в лапы господина Борщевского. Поэтому, Георгий, возвращайся с ребятами восвояси, а я отправлюсь дальше один.
– Что нам делать, если вы снова угодите в ловушку?
Сергей Сергеевич задумался, поглядел по сторонам…
– В таком случае садитесь на хвост Борщевскому – он приведет вас либо ко мне, либо к Черенкову.
Микроавтобус забирает вправо и тормозит на обочине метров за двести до узкой асфальтовой дороги, ведущей к трехэтажному особняку. Из кабины выходит Горчаков, одетый в новенький костюмчик. Усталой походкой он бредет по обочине, неся пиджак в правой руке, ибо левая упакована в гипс и висит на перевязи… Он слаб, тщедушен и совершенно не похож на стойкого бойца.
Однако глядящий вслед Устюжанин хорошо знает стойкий характер генерала.
Горчаков ускоренно репетирует про себя разговор с руководителем Департамента. Много накопилось вопросов и нерешенных проблем. Особенно связанных с персоной Борщевского. Очень много…
– Главное – сразу озвучить версию автомобильной катастрофы и рассказать об исчезновении Черенкова, – бормочет он, сворачивая с шоссе.
