– Ясное дело, – вздохнула я, – тогда она была русая, а
сейчас седая и крашеная, цвет глаз помнишь?
– Нет.
– Ну спросила, – фыркнула Наташка, – он и про мои не знает.
– Это ты зря, – закашлялся папенька, – у тебя, как у ведьмы,
зеленые.
Наташка треснула его по затылку.
– Сам ведьмак, маньяк сексуальный, в женах запутался!
Виданное ли дело, спал, спал с бабой и не помнит, как она выглядела!
– Так больше тридцати лет прошло, – возразил папенька, –
целая жизнь протекла, вот что Светой звали – это точно, а отчество я забыл.
– Минуточку! – заорала Наташка. – Должны же у них быть
документы! Сказать можно все, что угодно, но в паспортах-то стоят правильные
фамилии!
– Меня обокрали, – хором заявили обе маменьки, – документов
нет.
Воцарилась тишина.
Внезапно Света-2 заплакала и села на чемодан.
– Мне теперь вон убираться, да? И куда я пойду, ни денег, ни
жилья, только бомжевать и осталось! Прости, доченька, обеспокоила. Знаю,
виновата перед тобой, уйду сейчас в ночь, дайте лишь воды попить.
Кристина смоталась на кухню и приволокла боржоми.
– Спасибо, внученька, – продолжал рыдать дубль маменьки, –
добрая ты, пошли господь счастья. Ладно, ухожу, хоть в реку бросайся! Кому я
нужна? Раньше хоть отпущенным материальную помощь давали, а сейчас шиш с
маслом.
– Так ты тоже с зоны, – протянула я, – и за что, если не
секрет, сидела?
– За пьянку, – пускала сопли новая маменька, – целый год
могу не пить, но если приму на грудь, все, тянет на подвиги.
Чем дольше она говорила, тем больше у меня отвисала челюсть.
Рассказ Светы-2 полностью совпадал с историей, которую сообщила ее
предшественница. Выпивка, посадка, умение шить, муж Петя, дети, смерть любимого
супруга и пробуждение с окровавленным ножом в руке.
– Надо гнать обеих, – решила я, – вон, взашей. Сейчас дам
денег на дорогу, и катитесь отсюда.
– Ты что? – взвыли Наташка, Леля и Кристя. – А обновки?
Света-1 отступила к гостиной.
– Ой, – всплеснула руками Света-2, – это она юбчонки вам
сгоношила? Ну, блин, и дерьмовая работа, на жопе морщит, строчка кривая, я-то
ровнехонько веду, ну чисто картинка выходит! Гоните обманщицу, всех обошью.
– Дрянь ты, – закричала Света-1, – не верьте ей! Мы в лагере
в одном отряде были. Я ей сдуру все про себя рассказала и данные Ленинида
сообщила. Еще поделилась, идиотка, что он добрый, поможет. А потом, перед самым
освобождением, дизентерию подхватила и слегла. Вот она и решила, что я помру.
Доктор так прямо всем и заявил: «Не жилица Коломийцева». Тут и надумала она мной
прикинуться, чтоб семью получить, куда ей податься, бомжихе убогой!
– Ой-ой-ой, – скривилась Света-2, – вот теперь правду
говоришь, только поправочка одна, не у тебя, а у меня дизентерия случилась, а
ты воспользовалась и прилетела сюда! Думала, отброшу коньки, ан нет! Не верь
ей, доченька!
Мне стало совсем дурно.
– Пошли вон, обе!
Мой кр??к пронесся по прихожей, ударился о дверь и отлетел
назад. Внезапно настала полная тишина, даже Никита замолк в коляске.
– Видать, нечего делать, – вздохнула Света-2, – уж простите,
не хотела обидеть, понятное дело, не гожусь в родственники. Ладно, пойду на
вокзал.
И она стала медленно зашнуровывать потерявшие всякий вид
кроссовки.
– А мне чего, тоже того, да? – прошептала Света1. – Сейчас,
сейчас. Можно только чаю глотну, а то и неизвестно, когда поем в следующий раз.
– На вокзал, что ли, тоже собралась? – спросила вторая
маменька.
– Да нет, – спокойно пояснила первая, – сердце у меня совсем
больное, бомжевать не смогу. Лучше сопру в ювелирном магазине кольцо да
попадусь. Меня арестуют и посадят.
– Почему обязательно золото красть надо? – удивилась Кристя.
– Так больше срок дадут, – бесхитростно пояснила Света-1, –
утяну батон, так просто пятак начистят и выгонят из легавки, неохота ментам с
мелочовкой возиться. А золото – это в особо крупных размерах ущерб получается.
Отправят в СИЗО, затем на зону, хоть и плохо за решеткой, да в тепле, и
накормят, пайку дадут, подруги от дачек отсыплют. Не судьба мне на воле жить,
не нужна я никому.
– Знаешь, Вилка, – взорвалась Наташка, – некрасиво людей из
дома на мороз гнать, не по-христиански!
– Жара на улице, – буркнула я, понимая, что в душе поднимает
голову жалость, – лето впереди, не замерзнут.
Обе маменьки уставились на меня несчастными глазами, так
смотрит на спешащих мимо прохожих маленькая, голодная, бездомная собачка, у
которой в жизни никогда не было полной миски, теплой подстилки и ласкового
хозяина. По щеке Светы-1 медленно-медленно потекла прозрачная, светлая, чистая
слезинка…
– Ладно, – сказала я, – пусть первая по счету топает в
гостиную и продолжает шитье. Вторая живо двигает в ванную, как следует моется,
грязную одежду положишь в стиральную машину, дам пока свои вещи.
– Правильно! – завопила Кристина.
– Это временное решение проблемы, – быстро добавила я, –
пока пусть одна живет в гостиной, а другая в маленькой комнате у кухни. Потом
сообразим, как с ними поступить.
– Что у нас происходит? – раздался веселый голосок, и в
прихожую вошла выспавшаяся Тамарочка. – Здравствуй, Ленинид. Ну что, Света,
сшила ты им брюки?
– Нет, – хором ответили женщины и убежали в гостиную.
Ленинид тоже поспешил ретироваться. Томочка, ласково
улыбаясь, спросила у меня:
– Познакомь меня с гостьей. Это кто?
– Моя очередная маменька, – хмыкнула я, – Светлана
Коломийцева, вторая по счету. Прошу любить и жаловать.
На секунду в глазах Томуськи вспыхнуло изумление, но она
мигом сказала:
– Очень приятно, рада знакомству. Не хотите принять душ с
дороги?
Я пошла в свою комнату. Тамара в своем репертуаре. Если она
встретит в лесу людоеда, то обязательно поинтересуется, не снять ли ей серьги,
потому что каннибал может подавиться, грызя ее на ужин.
Оставшуюся часть вечера я провела, разыскивая Олега. Наконец
муж схватил мобильник и рявкнул:
– Ну…
