– Значит, твое лечение в итоге не помогло?
– Увы. Ровно через год случился рецидив, и переливание крови стало бесполезным. Ценкер быстро угасал и часто впадал в беспамятство. Тогда я решил использовать того же пленного мальчишку в качестве донора костного мозга: уложил обоих пациентов на хирургические столы и с парой ассистентов провел блестящую операцию.
Хайнц застыл с поднятой кружкой.
– Да-да, блестящую, – подтвердил профессор. – Правда, пришлось пожертвовать пленным мальчишкой – он умер, не приходя в сознание. Зато твой товарищ практически исцелился, да так стремительно, что мы ощущали себя лауреатами Нобелевской премии по физиологии и медицине.
Вспомнив о кофе, Хайнц поставил кружку на стол.
– Тогда какого черта он устроил побег?
– Процесс его выздоровления был нестабилен. При общей картине улучшения часто наблюдались кратковременные спады – это в принципе нормальное явление. Во время одного из кризисов у Альфреда сдали нервы. Чем это закончилось – ты прекрасно знаешь.
– Да, мне много рассказывали о побеге. Детали разнятся, но суть едина: бедняга Альфред не захотел встретиться со смертью здесь, под скалой, а предпочел умереть в море – как настоящий морской офицер…
К столику подошел один из ассистентов Нойманна.
– Господа, – негромко обратился он к старшим офицерам, – пять минут назад в «лазарете» скончался Курт.
– Что скажешь? – мрачно ухмыльнулся Мор.
Карл от досады согнул и отбросил алюминиевую ложку.
– Он был обречен, но при нормальном питании определенно протянул бы дольше.
– Ты прав: нам пора браться за дело, – тяжело поднялся корветтен-капитан. Обернувшись по сторонам на сидящих в кают-компании моряков, он громогласно объявил: – Господа! Наш корабль исправен, имеет полный боезапас, подготовлен к походу и способен преодолеть не одну тысячу морских миль. Тоннель проверен и очищен, экипаж здоров, прошел полный комплекс тренировок и, насколько я понимаю, жаждет поскорее выйти в море. Не так ли?
Отовсюду послышались одобрительные выкрики. И командир продолжил:
– Завтра в семь утра назначаю торжественное построение личного состава базы. А в семь тридцать подлодка U-3519 должна пройти по тоннелю и отправиться на свободную охоту.
Его последние слова потонули в радостных криках.
«А что? – растянул в улыбке тонкие губы Рашер. – Эти ребята неплохо выглядят, настроены решительно и способны пустить на дно еще немало судов. Так что поживем…»
Глава шестая
Архипелаг Земля Франца-Иосифа,
остров Земля Александры
Наше время
Пошел второй час нашего пребывания под водой.
Я регулярно поглядывал на манометр, но делал это скорее по привычке – давление из-за малой глубины ерундовое, следовательно, расход дыхательной смеси минимальный. Слегка напрягало другое: температура воды была близка к нулю, а мой напарник слишком молод – как бы не нажить беды.
Мы с предельной осторожностью обследовали кормовую часть «призрака». Я двигался впереди, он на полкорпуса отставал; фонари были выключены, оружие наготове…
Металл рулей и легкого корпуса здорово проржавел и местами покрылся приличным слоем ракушек. Последняя чистка и покраска корпуса в сухом доке производились много лет назад…
У меня уже родилась догадка по поводу типа подводной лодки, обитающей под скалой. Скорее всего, это представительница легендарной XXI серии подводных кораблей Кригсмарине – верх инженерной мысли, великолепные для своего времени субмарины, разработанные немецкими инженерами и конструкторами с целью завоевания полного господства на Атлантике и в северных морях Европы. Понастроено их было немало, но, к счастью, выйти в боевой поход после ходовых испытаний успела лишь одна, да и та (если не изменяет память) угодила в плен к британцам.
Запомнив форму горизонтальных рулей и общий абрис кормовой части, я собирался повернуть назад. Надо было поскорее вернуться на борт «Академика Челомея», доложить результаты разведки Горчакову и отыскать в справочниках точную информацию о найденной субмарине.
С этой мыслью я схватил Маринина за плечо, он обернулся, и… вдруг мы оба услышали оглушительный грохот, исходящий со стороны тоннеля.
«Что это, командир?» – спрашивали округлившиеся от удивления глаза лейтенанта.
«Если бы я знал», – повертел я головой и тут заметил падающую плоскость, отсекающую выход в тоннель. От резкого движения похожей на гильотину штуковины разошлась мощная волна, наполненная пузырьками воздуха и мазутными пятнами.
Последовал глухой удар плоскости об пол тоннеля, после чего наступила пугающая тишина.
«Путь к отступлению отрезан», – молнией пронеслась нехорошая мысль.
Мы быстро сместились под днище лодки и выжидали, выясняя главное: нас засекли или же тоннель перекрыт из общих правил безопасности?
Волны, поднятые многотонной задвижкой, понемногу затихли, в длинном прямоугольном водоеме никого, кроме нас. Ну, хотя бы это дает призрачный шанс на положительный исход разведывательного рейда.
Я двинулся в сторону задвижки. Маринин не отставал, но при этом опасливо озирался и поводил стволом автомата. Прекрасно понимая его состояние, я виду не показывал, но мне тоже было не по себе от глубины той задницы, в которой мы внезапно оказались.
Подошли, ощупали, стали изучать…
Железяка огромная – на всю ширину подводного тоннеля. Судя по швам, сварена из множества рельсовых кусков, а значит, толстая и невероятно прочная.
Занимаясь осмотром, мысленно выругал себя за то, что не увидел боковых направляющих. Они тоже сварены из рельсов и прилично выступали от стен – не заметить их очень сложно. Как же это я? Наверное, все мысли в тот момент были заняты обнаруженной подлодкой. Ладно, чего теперь-то воду баламутить…
Ползали по периметру в надежде отыскать спасительную щель. Бесполезно – по бокам задвижка точно входила в пазы направляющих, нижний край был прилично заглублен в донный грунт, а верхнего попросту не видать.
«Смотри в оба», – сказал я Маринину. Сам вытащил нож и начал откидывать илистый осадок…
Минуты через три отчаянной работы острие ножа наткнулось на скальный грунт. Я стал оценивать результат, слой рыхлого ила между краем задвижки и скалой небольшой, не более пятнадцати сантиметров.
И это был окончательный приговор, означающий, что в тоннель из искусственного водоема нам не вернуться…
– А по какому времени они здесь живут? – прошептал Маринин.
– Ты еще спроси, какому богу они здесь молятся! – так же тихо ответил я на его очередной идиотский вопрос.
Вот уже минут сорок, как наши головы торчали из воды между кормой субмарины и каменным причалом. В эту щель почти не проникал свет, и нас вряд ли смогут обнаружить. Если, конечно, юный напарник не доведет меня своими вопросами до истерики.
